Советские полководцы и военачальники

— Серафим Петрович, ты не первый пытаешься критиковать мое стремление больше бывать в передовых соединениях и частях. Но я глубоко убежден, что личная проверка — сильное средство воспитания и обучения войск. Что же касается наступления, то я считаю, что руководить войсками надежнее всего, когда чувствуешь биение пульса войскового организма, когда командиры дивизий и полков знают, что командующий рядом, что он владеет обстановкой и своей рукой направляет ход событий. Ну а осторожность, конечно, нужна. И связь оперативной группы командарма со всеми соединениями и частями обязательна. Впрочем, что я тебе все это объясняю. Ведь ты сам непоседа. Знаю, как тебя связисты разыскивают. Давай ближе к делу. Срочно нужен «язык».

«Языка» взяли, да не одного, а двух. Их показания послужили поводом к эпизоду, о котором рассказывал Батов в книге «В походах и боях».

На хуторе Орловском проводилось совещание с руководством Юго-Западного и Донского фронтов. Были вызваны и командармы. Руководил совещанием представитель Ставки Г. К. Жуков.

Дошла очередь до 65-й армии. Батов, подойдя к карте, сказал:

— Прошу разрешения сразу начать с выводов о противнике…

— Докладывайте как положено, а выводы мы сами сделаем, — довольно резко прервал Жуков.

Тогда Батов шагнул к столу и положил перед Жуковым листы опроса захваченных накануне пленных.

Прочитав, Жуков встал, быстро подошел к ВЧ и вызвал Москву.

— Товарищ Сталин, наши предположения о наличии стыка двух группировок — немецкой и румынской — на клетском направлении подтвердились. У Батова разведка захватила пленных из триста семьдесят шестой немецкой и третьей румынской дивизий.

Жуков спросил, сколько танков имеет армия и, услышав, что только 24, укоризненно посмотрел на Рокоссовского:

— Мы подбросим танки Батову.

— Обязательно. Без этого какой же с него спрос!

Павел Иванович понял, что Жуков подметил тот недостаток, о котором он несколько дней назад говорил с начальником штаба фронта. После совещания Жуков, желая, видимо, загладить свою резкость, подошел к Батову и, положив ему руку на плечо, сказал:

— Пошли, Павел Иванович, пообедаем!

Во время обеда Жуков расспрашивал о настроении войск, о командирах дивизий ударной группы, дал немало ценных советов.

Наступили напряженные дни подготовки к решающим боям, полные забот и труда. Батов уже в который раз мысленно прослеживал предстоящие боевые действия, требовал от штаба все новых и новых расчетов.

Уже после войны Павла Ивановича спросили, какой день войны для него был самым трудным. И он ответил: 19 ноября 1942 года, день, когда он держал «государственный экзамен» на командарма.

…7 часов 30 минут утра 19 ноября 1942 г. Мощный гул артиллерии возвестил о начале контрнаступления под Сталинградом. 8 часов 50 минут. С Клетского плацдарма ринулись вперед дивизии 65-й армии. Батов построил их боевые порядки в один эшелон, и это давало возможность обрушиться на противника всеми силами. Боевые действия осложнялись туманом — видимость 150–200 метров. Авиация не работала. Две главные проблемы занимали командарма: как привлечь в полосу армии как можно больше сил противника и тем облегчить действия главной ударной группировки Юго-Западного фронта и как увеличить темпы наступления, не имея достаточно танков для развития успеха. Днем 19 ноября на наблюдательном пункте армии побывал Рокоссовский. Он еще раз подтвердил, что главная задача армии сейчас состоит в обеспечении левого крыла Юго-Западного фронта. Эту задачу Батов решал всемерным повышением активности действий ударной группировки армии, особенно ее первого эшелона, что вынуждало противника перебрасывать в полосу 65-й армии свои резервы. Повышение темпа наступления было достигнуто путем создания силами армии механизированной группы в составе танковой бригады и нескольких батальонов пехоты, посаженных на автомашины. Указание Жукова о создании в полосе 65-й армии более мощной подвижной группы было выполнено значительно позднее.

23 ноября замкнулось кольцо окружения. В районе города Калача соединились танковые корпуса Юго-Западного и Сталинградского фронтов. В это событие внесли немалый вклад 65-я армия и ее командарм. Левый фланг Юго-Западного фронта был надежно обеспечен. Когда же 24-я армия не смогла быстро выйти в район хутора Вертячего, позвонил командующий фронтом:

— Павел Иванович, Вертячий за вашей армией. Быстрее перегруппировывайтесь.

Батов перенацелил на это направление значительную часть сил 65-й армии. С взятием Вертячего 30 ноября замок внутреннего фронта окружения защелкнулся. Четкость в действиях соединений армии была во многом обеспечена большой подготовительной работой, которую командиры соединений, частей и подразделений, да и сам командарм, проводили главным образом на местности. Решительное требование Батова предварительной отработки организации боя на местности определялось тем, что многие командиры, особенно молодые, были слишком привязанными к карте.