Советские полководцы и военачальники

Обстановка на крейсере была тяжелая, настроение у людей подавленное. Экипаж несработавшийся, несплававшийся. Занятия проводились от случая к случаю. Не соблюдался даже распорядок дня. Следовало начинать все с самых азов. Да еще и командиром оказался практик из бывших матросов, не имевший специального образования, никогда не управлявший крейсером. На эсминце он был лихим командиром, во все вникал сам, а с большим кораблем, с большим экипажем справиться ему было не под силу. Человек-то неплохой, да что толку, если «не чувствовал» крейсера, не мог пришвартовать его, далек был от новой техники, которая заполняла рубки и отсеки. Первое время он еще хорохорился, старался показать себя, а потом передоверил основные заботы старшему помощнику, чем, кстати, облегчил не только свою жизнь, но и работу Кузнецова.

В ту пору Николай Герасимович еще не был женат, на берег не стремился, все свое время, все силы и знания отдавал сколачиванию экипажа, наведению уставного порядка. Он вообще считал, что человек, посвятивший себя флотской службе, не должен жениться по крайней мере лет до тридцати. Военным морякам известен такой случай. Однажды, когда Нарком ВМФ Кузнецов встретился с выпускниками военно-морского училища, ему задали вопрос: «Каковы жилищные условия на Тихоокеанском флоте?» Николай Герасимович был искренне удивлен. «Пусть это вас не беспокоит, для каждого молодого офицера найдется каюта на корабле». Некоторые выпускники были ошарашены таким ответом. Они уже успели обзавестись семьями… Были офицеры, считавшие Кузнецова чуть ли не женоненавистником. В действительности же было проще. Он считал, что молодой флотский командир редко бывает на берегу, иногда покидает свою базу на долгие месяцы. И ему трудно, и жене, и детям. Гораздо лучше служится холостякам. Но это, конечно, было его личное мнение, а не какая-то флотская традиция. Сам Николай Герасимович семьей обзавелся довольно поздно — после тридцати лет и зато был счастлив с женой. Его избранница Вера Николаевна оказалась надежным другом, хорошей матерью, умелой хозяйкой. Они вырастили троих сыновей — Виктора, Николая, Владимира — и гордились ими.

Все пришло в свое время. А пока Кузнецов был старпомом на «Красном Кавказе», ноги его почти отвыкли от твердой земли. Несколько раз в день обходил он свое большое хозяйство, выслушивал доклады, отдавал распоряжения, советовал, расспрашивал. Дверь его каюты, на верхней палубе у грот-мачты, была всегда открыта: даже когда Кузнецов отдыхал или читал, он видел через дверь значительную часть крейсера, слышал команды. Впрочем, отдыхал он редко. Флаг-штурман бригады крейсеров А. Н. Петров, пораженный теми переменами, которые за короткий срок произошли на «Красном Кавказе» при новом старпоме, вспоминал впоследствии:

«Разработан абсолютно точный распорядок дня, чего не было прежде. С точностью до минуты соблюдается корабельное расписание. Команда в безупречно чистом рабочем платье. Все, что каждому положено, дается в срок — увольнение, обед, баня. А тенты в жару на рейде? Раньше их с трудом успевали поставить за два-три часа — теперь вслед за командой «Отдать якорь!» шла команда «Поставить тент!». И за 15–18 минут все палубы под тентами.

Новый старпом был ближе команде, чем его предшественники, сам хлебнул матросской жизни. Впервые я увидел, как старпом заставил всех командиров боевых частей, да и нас, флагманских специалистов, разработать методику боевой подготовки. Раньше никакой методики не было. Старослужащие обучали молодых, как и что надо делать. Но это пригодно для одиночек. А действия подразделениями? А взаимодействие? А учения по боевым частям, по кораблю в целом? Все, по сути, началось с «Красного Кавказа»… Все потом вылилось в «Курс боевой подготовки корабля» в масштабе флота. Мы тогда только рожали БУМС — временный Боевой Устав Морских Сил. Это академия работала. А «Курс» на корабле — его инициатива и заслуга. Он, помнится, вроде бы и не работал. Стоим на рейде, выглянешь — старпом на юте, а всюду все вертится. И это было чудом!»

Нет, это не чудо. Просто старпом жил интересами корабля, интересами службы, и всю команду постепенно увлек стремлением вывести свой крейсер в передовые. И действительно — менее чем через год «Красный Кавказ» стал одним из лучших кораблей Черноморского флота, именно ему доверили в сопровождении двух эсминцев совершить длительный заграничный поход сразу в три страны: Турцию, Грецию и Италию. Командование верило, что экипаж крейсера не подведет, покажет себя за рубежом с самой лучшей стороны.