Советские силовики

Арестованные Особым отделом давали показания о том, что Тухачевский намерен в благоприятной ситуации захватить власть, убить Сталина и установить военную диктатуру… Почему арестованные ставили свои подписи под заведомой неправдой? У людей, которых посадили и которым грозит если не расстрел, то многие годы в лагерях, есть масса оснований сотрудничать со следствием, делать то, что от них хотят, в надежде на снисхождение. А чекисты действовали по установленной для них методологии: выбивали показания на всех, а Сталин выбирал, что ему нужно в данный момент. Ненужное ждало своего часа…

КРАСНАЯ ПАПКА ОБЕРГРУППЕНФЮРЕРА ГЕЙДРИХА

О красной папке рассказал первый секретарь ЦК Никита Сергеевич Хрущев в заключительном слове на XXII съезде партии в 1961 году. По его словам, Гитлер, готовя нападение на нашу страну, через свою разведку ловко подбросил Сталину фальшивку о том, что маршал Тухачевский и другие высшие командиры Красной армии — агенты немецкого Генерального штаба.

Тухачевский был германофилом, поклонником немецкой армии, как и почти все высшее руководство Красной армии того времени. В те годы германский военный опыт тщательно изучался советскими военачальниками.

Сменивший Троцкого на посту наркома по военным и морским делам Фрунзе, высоко ценивший Генеральный штаб немецкой армии, писал: «Германия до самого последнего времени была государством с наиболее мощной, стройной системой организации вооруженных сил».

Советским военачальникам нравился ярко выраженный наступательный дух немецкой армии. Историки говорят об уважительном отношении командиров Красной армии к немецкой армии.

В доверительных беседах советские и немецкие офицеры еще в середине двадцатых обсуждали вопрос о судьбе Польши. 15 января 1923 года член ЦК и Исполкома Коминтерна Карл Радек сообщал Сталину о беседе с командующим рейхсвером генерал-полковником Хансом фон Сектом:

«Главком спрашивал нас, как будет реагировать Советская Россия на германо-польскую войну. Мы ответили, что мы не в состоянии дать ему точного ответа. Мое мнение таково, что нам теперь нельзя воевать, но мы этого не можем заявлять и не можем быть уверены, что такая война оставила бы нас зрителями».

Назначенный заместителем наркома иностранных дел Николай Николаевич Крестинский в мае 1933 года напутствовал Льва Михайловича Хинчука, сменившего его на посту полпреда в Берлине:

«Мы не возражали, когда немцы говорили об общем враге, то же делали наши военные. Но никаких положительных заявлений с нашей стороны, которые давали бы им право надеяться на нашу активную помощь, никогда не было… Мы никогда не давали обещания поддерживать германское правительство в его реваншистской войне против Польши».

Даже в 1933 году, уже после того, как немецкое правительство сформировал новый канцлер Адольф Гитлер, военное сотрудничество продолжалось. В мае на приеме в честь немецких гостей заместитель наркома обороны Тухачевский проникновенно сказал:

— Нас разделяет политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной армии к рейхсверу. Вы и мы, Германия и Советский Союз, сможем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе.

Немецким офицерам сотрудничество двух армий пошло на пользу. Советским — во вред. Начиная с Тухачевского, многих офицеров расстреляли как немецких агентов.

Многие историки полагают, что если Тухачевский и не был шпионом, то уж точно пал жертвой немецкой разведки, которая подсунула чекистам умело сфабрикованную фальшивку, а подозрительный Сталин ей поверил… Эту версию изложил в своей книге руководитель гитлеровской политической разведки бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, известный по фильму «Семнадцать мгновений весны», где его блистательно играл Олег Николаевич Табаков.

Шелленберг, правда, знал эту историю из вторых рук: он сослался на убитого в 1942 году обергруппенфюрера СС Райнхарда Гейдриха, своего начальника, возглавлявшего Главное управление имперской безопасности. Поддельное досье Тухачевского переправили в Москву через тогдашнего президента Чехословацкой республики доктора Эдуарда Бенеша, который поддерживал доверительные отношения с советскими руководителями.

Вальтер Шелленберг воспринимается всеми всерьез. Но не надо забывать, что он рассказывал об этой истории с чужих слов. Мемуары Шелленберг писал, находясь в британском плену. Вышла книга в свет после его смерти, ее явно редактировали и дописывали. Досье, о котором пишет Шелленберг, не найдено ни в немецких, ни в советских архивах.

В июле 1942 года в ставке фюрера «Вервольф» («Волк-оборотень») под Винницей зашел разговор о судьбе Тухачевского, записанный Генри Пикером, одним из приближенных Гитлера: