Советские силовики

Генерал Брежнев раньше других приехал в банкетный зал, стал пробираться поближе к тому месту, где должен был появиться Сталин, и опрокинул стопку чистых тарелок. После банкета они с трижды Героем Советского Союза полковником (будущим маршалом авиации) Александром Покрышкиным выпивали в гостинице «Москва». После полуночи их попросили уйти. Покрышкин вытащил пистолет и начал стрелять в воздух.

На следующий день об этом доложили Сталину. Тот благожелательно сказал:

— Герою можно!

Высшим офицерам было разрешено устроить жизнь со всеми удобствами. Фотографии полководцев, на которых по всем швам трещат сшитые на заказ кителя, свидетельствуют о том, что и во время войны они питались настолько усиленно, что это было вредно для их здоровья. И не из солдатского котла. Маршалы и генералы устраивали себе более чем комфортную жизнь, многие из них вели себя просто по-барски.

Красная армия отличалась тем, что в ней кормили в соответствии с должностью. Начиная с командира взвода, офицерам полагался дополнительный паек. Правда, известный писатель Григорий Яковлевич Бакланов, лейтенантом-артиллеристом прошедший всю войну, говорил мне, что не видел в этом ничего дурного. Он своим доппайком делился с солдатами. Но дело не в окопных лейтенантах, которые не ели в одиночку.

При полевом управлении фронта открывалось несколько столовых: Военного совета, политуправления и просто военторговская — для низовых работников. Кормили там не так, как в окопах, где часто просто не хватало еды. Офицеры добивались права обедать в столовой более высокого ранга, где кормили лучше и обильнее. Система дополнительных пайков, специальных столовых и других привилегий для начальства подрывала дух солдатского товарищества.

29 сентября 1941 года секретарь Военного совета Западного фронта батальонный комиссар Астапов обратился к начальнику Главвоенторга Зайцеву:

«Для проведения ряда мероприятий Военным Советом Западного фронта прошу Вашего распоряжения об отпуске:

Первое. Фруктов разных (виноград, груши, яблоки, апельсины, мандарины и консервированные фрукты).

Второе. Рыбных изделий (балык, семга, тешка, севрюга), икры.

Третье. Консервов рыбных (шпроты, сардины, кильки, бычки). Четвертое. Винно-водочных изделий на 3000 рублей.

Пятое. Кондитерских изделий в ассортименте.

Шестое. Пива и фруктовых вод».

Виноград, икра и коньяк в больших количествах потребовались командованию Западного фронта в сентябре сорок первого, когда судьба Москвы висела на волоске, когда части фронта отходили назад, когда рядовых красноармейцев не во что было одеть и нечем было кормить…

В дни боев за Москву командующий 43-й армией генерал Константин Дмитриевич Голубев, жалуясь на Жукова, переслал письмо Сталину:

«Армия перестала бежать и около двадцати суток бьет морду противнику; на Подольск его не пускает и не пустит. Пришлось в гуще боя человек тридцать расстрелять, кого надо — обласкать, и до шестисот человек приставили к правительственным наградам…

Просьба:

перестать применять ко мне, как к командующему, политику кнута, как это имело место в первые пять дней. На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили расстрелять перед строем армии.

Тов. Сталин! Мне ясна обстановка, задачи, ответственность, мне не менее, чем старшим начальникам, дорога партия, родина. Я в лепешку расшибусь, чтобы выполнить задачу, не боясь ничего, с группой работников подавал пример в бою, и голая ругань, угрозы расстрела, ненужное дерганье по мелочам способны только выбивать почву из-под ног, создают обстановку, когда стыдно смотреть в глаза подчиненным, которые читают эти документы… Сейчас стало лучше. Я бы не хотел, чтобы это было понято как жалоба на Военный совет фронта, отношение которого сейчас ко мне стало нормальным».

Генерал Голубев в самом начале войны попал в окружение, но сумел выйти к своим и продолжал воевать. Будущий маршал Андрей Иванович Еременко, когда стал командующим войсками Калининского фронта, записал в дневник впечатления от посещения командующего 43-й армией Голубева (см.: Независимое военное обозрение. 2000. № 15):

«Вместо заботы о войсках занялся обеспечением своей персоны. Он держал для личного довольствия одну, а иногда и две коровы (молоко и масло), три-пять овец (для шашлыков), пару свиней (для колбас и окороков) и несколько кур. Это делалось у всех на виду, и фронт об этом знал».

Еременко генерала Голубева не любил и возмущался жизнью командарма:

«Командный пункт генерала Голубева — новенький, рубленный с русской резьбой пятистенок, прямо-таки боярский теремок. Кроме того, построен домик для связных, ординарцев, кухни и охраны. Подземелье и ход в него отделаны лучше, чем московское метро. Построен маленький коптильный завод. Голубев очень любит копчености: колбасы, окорока, а в особенности рыбу; держит для этого человека, хорошо знающего ремесло копчения. Член военного совета армии не отставал от командующего».