Советские силовики

«Находясь на передовой линии фронта истекшей ночью, я с генералом Ефремовым вернулись в опергруппу штаба армии для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыли командующий фронтом Еременко с членом Военного Совета Мазеповым. При них разыгралась следующая сцена: Еременко, не спросив ни о чем, начал упрекать Военный Совет в трусости и предательстве Родины.

На мои замечания, что бросать такие тяжелые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожая расстрелом. Я заявил — расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права. Тогда Еременко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После этого он стал угрожать расстрелом Ефремову.

На протяжении всей этой безобразной сцены Еременко истерически выкрикивал ругательства. Несколько остыв, Еременко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову.

Сев за стол ужинать, Еременко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции и быть у него заместителем больше не может, тем более что он не может бить в морду командиров соединений.

Прошу принять Ваше решение».

Будущий маршал Андрей Иванович Еременко был стойким и упорным командиром, но излишне самоуверенным, непомерно честолюбивым и неисправимо грубым. Он нравился Сталину.

Еще 4 октября 1941 года появился приказ наркома обороны № 0391 «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями», который запрещал самосуд, рукоприкладство, запрещал командирам бить рядовых. Но этот приказ, составленный по предложению Главного политуправления, мало что изменил.

Тем более что вождь вовсе не считал кулак предосудительным аргументом. Еременко не случайно ссылался на сталинское одобрение.

«Это, правда, в то время считалось в какой-то степени положительной чертой командира, — вспоминал Хрущев. — Сам Сталин, когда ему докладывал о чем-либо какой-нибудь командир, часто приговаривал:

— А вы ему морду набили? Морду ему набить, морду!

Одним словом, набить морду подчиненному тогда считалось геройством. И били!

Потом уже я узнал, что однажды Еременко ударил даже члена Военного совета. Я ему потом говорил:

— Андрей Иванович, ну как же вы позволили себе ударить? Вы ведь генерал, командующий. И вы ударили члена Военного совета?!

— Знаете, такая обстановка была.

— Какая бы ни была обстановка, есть и другие средства объясняться с членом Военного совета, нежели вести кулачные бои.

Давал в морду и Буденный. Бил подчиненных и Георгий Захаров».

Генерал-лейтенант Георгий Федорович Захаров окончил две академии (в том числе Академию Генштаба), перед войной был начальником штаба Уральского военного округа. В войсках был известен самоуверенностью, раздражительностью, грубостью. Даже с равными по званию вел себя крайне сурово.

Однажды Сталин не выдержал и перед началом наступления под Сталинградом, позвонив Хрущеву, вдруг добавил:

— Вы предупредите генерала Захарова, чтобы он там не дрался.

Хрущев стал советоваться с представителем Ставки Василевским, как повежливее передать слова вождя генералу Захарову, начальнику штаба фронта. Решили, что это должен сделать командующий фронтом Еременко… Но у него язык не поворачивался выговаривать начальнику штаба за то, что сам не считал чем-то дурным.

Хрущев не выдержал:

— Андрей Иванович, следует сказать товарищу Захарову, так?

Еременко официально повернулся к Захарову:

— Смотрите, товарищ генерал, вот вы поедете в 28-ю армию, так не позволяйте себе бить там людям морды. Иначе дело для вас плохо обернется.

Захаров глаза опустил:

— Да что же я, уговаривать буду, что надо наступать?

Еременко прикрикнул на него:

— Товарищ генерал!

Тут и Хрущев, и Василевский сказали, что генералу следует вести себя сдержанно, иначе это обернется для Захарова большими неприятностями. Генерал вместо ответа пробурчал нечто невнятное.

Маршал Филипп Иванович Голиков, еще будучи генералом, откровенно писал Сталину, что ему «приходилось, и не раз, и не хуже кого другого, применять и мат, и брать за ворот».

Генеральный штаб 3 июля 1943 года был вынужден обратиться к командующему Центральным фронтом относительно грубого обращения с подчиненными командира 24-го стрелкового корпуса:

«По имеющимся данным, в среде руководящего состава 24-го стрелкового корпуса сложилась нездоровая обстановка в результате чрезвычайной грубости со стороны командира корпуса генерал-майора Кирюхина.

Постоянная ругань, угрозы расстрела и оскорбления своих заместителей и начальника штаба вошли в систему. Прошу указать генерал-майору Кирюхину на необходимость немедленного изжития подобного отношения к своим подчиненным».

Но в сентябре его корпус успешно форсировал Днепр и захватил плацдарм на другом берегу. Николай Иванович Кирюхин получил «Золотую Звезду» Героя Советского Союза, на следующий год был произведен в генерал-лейтенанты и повышен в должности.