Советские спецслужбы открывают Восток

24 ноября 1956 г. вышло постановление Президиума ЦК КПСС «О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов»[328]. В этом постановлении были признаны недостаточными принимавшиеся до сих пор меры по реабилитации выселенных народов и признавалась необходимость восстановления их национальных автономий. В целях руководства и организации практической работы по восстановлению национальной автономии, вопросам переселения и хозяйственно-бытового обустройства объявлялось о создании Оргкомитета по Чечено-Ингушской АССР. Этим актом высшее партийное руководство сделало принципиальный шаг в направлении полного восстановления справедливости в отношении репрессированных народов. Окончательно были отставлены планы образования национальных автономий чеченского и ингушского народов на территории Казахстана, впервые было объявлено право высланных легально возвратиться в места прежнего проживания. Данное решение было оформлено Указом Президиума Верховного Совета СССР «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР» от 9 января 1957 года[329].

9 января стало знаменательной датой для чеченского и ингушского народов, днем восстановления справедливости и национальной автономии (государственности). Однако процесс возвращения на землю предков не был легким и занял для многих семей не один год и даже десятилетие. Как отмечал известный чеченский историк А. М. Бугаев, «это Сталин и Берия за считанные дни в условиях войны против германского фашизма посадили сотни тысяч людей в приспособленные товарные вагоны и отправили целые народы в ссылку. А возвращать их, тем более в человеческих условиях, оказалось нелегко»[330]. Принять и обустроить за короткое время десятки тысяч людей, обеспечить их работой — крайне сложная задача для любого государства, даже в самый благополучный период его истории. Дома и квартиры чеченцев и ингушей были заняты переселенцами из других регионов, они также оказывались невольными участниками происходивших событий. Местный партийный и советский аппарат оказался не готов к оперативному решению задач по приему и устройству людей, тем более что временные и количественные квоты возвращающихся изначально были многократно превышены. В Чечено-Ингушетии происходили конфликты на бытовом уровне между возвращающимися и людьми, поселившимися в их домах после депортации. Дело дошло до попыток со стороны МВД СССР инициировать через законодательство запрет на несанкционированный переезд чеченцев и ингушей на Кавказ. Приняв судьбоносное политическое решение, центральная власть не достаточно продумала вопрос о его реализации и на первоначальном этапе практически пустила на самотек процесс возвращения депортированных народов к прежним местам жительства. По привычке силовые структуры попытались решить проблему запретительными мерами, однако в новых политических условиях они не могли быть эффективными и не получили полного одобрения высшего партийного руководства.

Такие документы, как постановление Совета министров РСФСР «О мерах помощи Чечено-Ингушской АССР» от 21 февраля 1957 г., свидетельствуют о планах государства по экономическому развитию и хозяйственному обустройству воссозданной республики[331]. Предусматривалось строительство и модернизация промышленных и сельскохозяйственных предприятий, введение в строй культурных и социальных объектов, нового жилья, обустройство территорий различного предназначения. При этом указанные планы рассчитывались исходя из цифры 17 тыс. семей (70 тысяч человек), которые должны переселиться в республику в 1957 г., с учетом прибывших ранее. Действительное количество возвратившихся уже к середине 1957 г. оказалось почти в два раза больше (33 227 семей — 132 034 человек), что не могло не сказаться на социальной обстановке в республике[332]. Оргкомитетом по ЧП АССР была разработана и утверждена 8 марта 1957 г. инструкция «О порядке возвращения чечено-ингушского населения из Казахской и Киргизской ССР в Чечено-Ингушскую АССР». Однако все расчеты и планы властей по организованному перемещению людей из Средней Азии на Кавказ и расселению их в прежних местах жительства оказались перечеркнутыми реальным положением вещей. Очень скоро выяснилось, что власти не учли желания людей поскорее вернуться на родину, при этом непременно в те же населенные пункты и дома, в которых они проживали до депортации. Функционеры на местах оказались не готовыми к массовому, стихийному перемещению людей. Более того, даже плановый переезд оказался неподготовленным. В итоге люди, как прибывающие в республику, так и проживающие на данный момент в ней, оказались в крайне сложной ситуации, находить выход из которой им приходилось в основном по собственному разумению и собственными силами.