Советские спецслужбы открывают Восток

Сильными сторонами афганской исламской оппозиции были: прекрасное знание местности, на которой они воевали; высокая мобильность вооруженных отрядов и хорошая физическая выносливость бойцов сопротивления; внезапность нападений, в том числе ночных; широкая социальная база и поддержка населения; мощная мотивация (исторически сложившаяся ненависть к иностранным захватчикам, джихад как религиозное основание сопротивления); внешняя материальная и моральная поддержка, особенно активная со стороны США, Пакистана и Ирана.

Полевые командиры часто использовали родовую, культурную и языковую общность для получения информации из афганских правительственных кругов и афганской армии (например, Ахмад Шах Масуд активно использовал в этих целях выходцев из долины Панджшер, работавших в государственных и военных структурах, Туран Исмаил — выходцев из Герата), но очень редко происходило наоборот, так как оппозиционные отряды группы были небольшими и внедриться в них было крайне сложно[454]. Парадоксально, но факт: некоторые слабости афганской оппозиции могли оборачиваться ее сильными сторонами на тактическом уровне. Например, разрозненность повстанцев и нескоординированность их планов мешала советскому военному командованию и органам разведки их раскрыть: общих планов просто-напросто не было.

Важный урок состоит в том, что традиционная партизанская тактика может быть успешно использована против современной армии. Это нужно учитывать при подготовке войск к антипартизанским действиям, проведении операций «зачисток» в сельской местности или городских кварталах, в разнообразном этническом и политическом окружении.

Практические рекомендации, связанные с противодействием распространению радикальной идеологии и практики в регионе, по большому счету являются универсальными для всех ареалов, «зараженных» идеями псевдорелигиозного экстремизма. Опыт советского военного присутствия в Афганистане подтверждает следующее:

• нормализация обстановки непосредственно связана с обретением гражданского согласия и стимулированием социально-экономического Афганистана. В ситуации, когда векторы социальных устремлений местных элит (как следствие, ведомых ими этносоциальных групп) не совпадают, а большинство населения живет за чертой бедности и на средства, полученные от выращивания наркотиков, сложно ожидать нормализации обстановки путем «принуждения к миру»;

• российскому руководству не следует идти на поводу у тех потенциальных лидеров-союзников, которые могут обозначать свою особую заинтересованность в присутствии российских военных сил в регионе. Непосредственного присутствия следует избегать любой ценой, так как оно будет лишь подогревать антироссийские (шире — антизападные) настроения, стимулировать консолидацию на почве радикальных псевдоисламских высказываний и провоцировать новый всплеск террористической активности в Центральной Азии и в Российской Федерации. Эффективными могут быть опосредованные (экономические, гуманитарные) формы влияния на ситуацию.

Афганская кампания 1979–1989 гг. с очевидностью продемонстрировала, что сражение с оппозицией было проиграно не только «мечом», но и «пером», так как ведущей стала идея антисоветского джихада, который афганцы и их западные союзники попытались распространить на территории среднеазиатских республик СССР, Казахстан и даже в Татарскую и Башкирскую АССР. К подобной информационной атаке советская сторона была явно не готова. В рамках общей стратегии продвижения «мягкой силы» в регионе может быть эффективным привлечение к переговорному процессу исламских лидеров Российской Федерации, способных предложить афганской стороне информационную, теологическую, организационно-образовательную поддержку. Целью данной поддержки может стать воздействие на подрастающее поколение в русле формирования у афганцев более терпимого взгляда на христианско-исламское взаимодействие и дружбу с Россией, покровительствующей исламу.

И, наконец, любые активные и пассивные действия России в Афганистане нуждаются в корректном, выстроенном с учетом ошибок советской кампании информационном сопровождении. В противном случае они не будут служить антитеррори-стическим целям, а, напротив, сделают Россию заложницей глобальной афганской «игры» и полем новых экстремистских атак.

Заключение