Советский ас Александр Клубов

Свободы тайный страж, карающий кинжал, Последний судия Позора и Обиды.

...Как адский луч, как молния богов,

Немое лезвие злодею в очи блещет,

И, озираясь, он трепещет Среди своих пиров.

Такой «молнией» для оккупантов, наверное, и был истребитель русского аса.

В Новосибирске автору довелось беседовать с женщиной, которая много лет, с 1960-х годов, собирает все материалы о жизни летчика, встречалась с его сестрой, боевыми друзьями, приезжала на родину Клубо-ва и во Львов, на его могилу. Благодаря ей сохранились некоторые штрихи к портрету Александра Клубова, которых не найдешь в официальных документах. Своего имени она просила не называть.

А началось все с выхода книги А.И. Покрышкина «Небо войны», которую она, дочь военного, на одном дыхании прочитала. Можно определенно сказать, что эта книга, несколько раз переизданная, сыграла заметную роль в жизни нескольких поколений советских людей.

Нашу читательницу из всей плеяды блестящих пилотов особенно поразил Клубов. Почему? Сразу запомнилось ей описанное Покрышкиным возвращение Клубова после одного из заданий:

«Клубов шел на посадку. Было страшно смотреть, как, уже планируя, самолет вдруг снова клюнул. Вот-вот врежется в землю. Клубов дал газом рывок. Машина чуть взмыла вверх. В тот же момент он прикрыл газ и мастерски приземлил самолет на «живот».

Мы подбежали к нему. Самолет был весь изрешечен пулями. Клубов вылез из кабины и, сдвинув на затылок шлем, молча, не спеша обошел машину. Покачав головой, тихо сказал:

— Как она дралась!

Присев на корточки, он стал на песке рисовать нам схему боя».

В этом эпизоде, в словах «как она дралась» — весь Клубов.

«Когда собирала по крупицам сведения о летчике, — говорит его сибирская почитательница, — он и меня приучил к поэзии. Особенно я полюбила одно стихотворение Александра Блока».

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,

И луч сиял на белом плече,

И каждый из мрака смотрел и слушал,

Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,

Что в тихой заводи все корабли,

Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,

И только высоко, у Царских Врат,

Причастный Тайнам, — плакал ребенок О том, что никто не придет назад.

Но в посмертной судьбе Александра Клубова состоится, как знамение, удивительное возвращение.

Глава 8

«СТАЛИНСКИЕ СОКОЛЫ» ПРОТИВ «ЭКСПЕРТОВ» ЛЮФТВАФФЕ

Я этот небесный квадрат не окину,

Мне цифры сейчас не важны,

Сегодня мой друг защищает мне спину, А значит, и шансы равны.

Владимир Высоцкий.

Воздушный бой

Да, цена Победы была велика. Трагедия советской авиации 1941 года до сих пор не исследована до конца. Причины катастрофы далеко не сводятся к внезапности удара на рассвете 22 июня...

Но когда современного неискушенного читателя давят цифрами заявленных немецкими асами побед на Восточном фронте, убеждая, что русские совершенно не умели воевать, — это нельзя объяснить иначе, чем поражением России в информационной и психологической мировой войне последних лет.

Итак, как же нам сопоставить советские и германские официальные цифры воздушных побед? Если немцы Эрих Хартман, Герхард Баркхорн и Гюнтер Ралль сбили соответственно 352, 301 и 275 самолетов, то почему наши Иван Кожедуб, Александр Покрышкин и Александр Клубов (36-е место в списке результативнейших советских асов) — 62, 59 и 31? Что же получается — немецкие асы были на голову выше?

После 1991 года в России опубликовано целое собрание книг об асах люфтваффе. Тут и биография самого результативного летчика-истребителя Германии — «Эрих Хартман — белокурый рыцарь рейха», написанная американскими авторами Р. Толивером и Т. Констеблем, и другие книги зарубежных и российских авторов.