Советский Азербайджан. От оттепели к заморозкам (1959-1969)

В начале 1965 г. в музыкальной жизни Азербайджана произошло важное событие. 21 апреля в Большом зале консерватории им. П. И. Чайковского в Москве состоялась премьера «Третьей симфонии» Кара Караева, которая появилась в результате глубоких творческих исканий композитора. Произведение, исполненное Московским камерным оркестром под руководством лауреата международных конкурсов Рудольфа Баршая, представляло собой неповторимое раскрытие богатого духовного мира современного человека языком музыки. Композитор, желавший показать в произведении народный гений, сумел блестяще выразить при помощи музыкального языка в драматической, психологической линии сюжета силу человеческой любви. При первом же исполнении «Третья симфония» завоевала признание музыкального мира столицы. Летом того же года на музыкальном фестивале «Закавказская весна» Московский камерный оркестр снова исполнил «Третью симфонию».

Американский композитор Алан Хованнес, принимавший участие в фестивале, так выразил свои впечатления от прослушивания произведения: «“Третья симфония” Караева мне очень понравилась. Это блестящее произведение сочинено с большим вкусом и мастерством. В музыке симфонии ясно виден мощный почерк талантливого азербайджанского композитора. Меня поразила игра Московского камерного оркестра под руководством Рудольфа Баршая. Он прекрасно исполнил симфонию К. Караева»[1534].

Через некоторое время, весной 1967 г., «Третья симфония» Кара Караева была удостоена Ленинской премии, что явилось большим событием в музыкальной жизни республики. Этим произведением Караев окончательно утвердил важное место, занимаемое им в мире искусства. После присвоения «Третьей симфонии» Ленинской премии она широко пропагандировалась как в республике, так и на всесоюзном уровне. Композитор Тофик Кулиев выступил в республиканской прессе с большой статьей об этом произведении. Он писал: «“Третья симфония” К. Караева молода духом. Это произведение будет иметь долгую жизнь, о нем еще много будут писать»[1535].

Так и случилось. Один из главных пропагандистов искусства Кара Караева, член-корреспондент АН Азербайджанской ССР, доктор искусствоведения Джафар Джафаров писал 25 марта в газете «Эдебийат ве инджесенет»: «Помимо того, что “Третья симфония” является плодом могучего таланта, она еще является и вехой в развитии искусства. Спор о том, каким бывает и каким должно быть современное искусство, решают, конечно, не теоретики, а сами композиторы. Мастер, не жалеющий для этого своих сил, несомненно, должен быть в центре внимания. Красота “Третьей симфонии” прежде всего заключается в том, что она посвящена современному человеку. И если это настоящий человек, то он живет заботами человечества, существует, постоянно мыслит, стоит перед сложными вопросами, порожденными жизнью и временем, переживает порой тяжелые этапы своей жизни, не сдается, останавливаясь на грани трагедии, старается подтвердить свое высокое имя человека. К. Караев очень любит изображать драматические конфликты, трагические столкновения, сложные психологические характеры. С этой точки зрения, “Третья симфония” – новое слово в музыкальном искусстве»[1536].

В том же номере газеты «Эдебийат ве инджесенет» была опубликована интересная статья Расула Рзы о «Третьей симфонии». Композитор Афрасияб Бадалбейли считал «Третью симфонию» великим событием искусства. А вот что писал о симфонии народный артист Азербайджанской ССР, профессор Мехти Мамедов: «Несмотря на то что симфония была написана для камерного оркестра, она монументальна по содержанию и идее, а также художественному воплощению, представляя собой трагичное и величественное произведение. Слушая ее, словно попадаешь в водоворот страстей, проходишь через поток мысли»[1537]. «Третья симфония» являлась неповторимым выражением человеческих переживаний и печали. И мастерство этого выразительного стиля не помещалось в идейные рамки считавшегося необходимым для советского искусства социалистического реализма. В марте 1967 г. на страницах газеты «Эдебийат ве инджесенет» своими мыслями о «Третьей симфонии» поделилась с читателями искусствовед Земфира Сафарова. Ее статья носила глубоко аналитический характер. В ней автор выдвинула ряд интересных мыслей и замечаний о симфонии, названной ею «музыкальным чудом». После премьеры этого произведения оно стало темой многочисленных мнений. Некоторые видели его национальный колорит только в прозвучавшей во второй части ашугской теме. Однако З. Сафарова полагала, что симфония опирается на азербайджанское музыкальное мышление автора и образ, находящийся в ее центре, отражает современный этап развития национального азербайджанского характера[1538]. Плодом караевского гения стала внезапно прозвучавшая во второй части «Третьей симфонии» ашугская музка, а именно – адаптирование исполняемых на сазе ашугских ритмов к додекафонной системе[1539].