Советский Азербайджан. От оттепели к заморозкам (1959-1969)

В своем письме Валентина Шароева обратилась и к периоду руководства Ниязи филармонией. Она утверждала, что в тот период в филармонии сложилась обстановка «невиданного террора», музыканты, в основном, по ее выражению, «иноверцы», то есть не-азербайджанцы, подвергались оскорблениям и даже заболевали из-за них[1527]. Однако комиссия установила, что музыкант оркестра Чукновский умер своей смертью от естественных причин; артист Лавринков был уволен, так как имел пристрастие к спиртным напиткам; музыкант Федотов – в связи с достижением пенсионного возраста; контрабасист Абрам Шукуров – в связи с тем, что страдал шизофренией. В то же время выяснилось, что Ниязи не имел никакого отношения к смерти заслуженного деятеля искусств В. Козлова, балетмейстера Геворкова, народного артиста республики режиссера Идаятзаде. Маэстро Ниязи всегда проявлял повышенную требовательность к руководимым им коллективам, в особенности в вопросах трудовой дисциплины. Его супруга Хаджар-ханум писала в своих воспоминаниях: «Было время, когда Ниязи не хотел дирижировать никакими другими произведениями, кроме произведений Кара Караева, что вызывало обиду других композиторов. Я была вынуждена обратиться к секретарю ЦК КП Азербайджана Назиму Гаджиеву, чтобы он повлиял на Ниязи. Только его вмешательство заставило Ниязи включить в свою программу произведения других авторов»[1528].

В своей жалобе Шароева утверждала, что Ниязи, его брат Чингиз Гаджибеков получили почетные звания по знакомству. Однако комиссия сочла это наветом и указала, что Ниязи и его брат удостоились почетных званий за творческие достижения. Например, в 1940 г. Ниязи было присвоено звание «Заслуженный деятель искусств Азербайджана», в 1955 г. – «Народный артист Азербайджанской ССР», а в 1959 г. – «Народный артист СССР». По словам Шароевой, Ниязи включил в состав художественного совета возглавляемого им театра таких же, как он сам, морально неустойчивых людей, питающих слабость к алкоголю. Это утверждение комиссия также опровергла. В ее заключительном отзыве говорилось, что состав художественного совета Театра оперы и балета им. М. Ф. Ахундова утвержден Министерством культуры 4 ноября

1961 г. и его членами являются известные, пользующиеся большим авторитетом мастера оперы и балета, композиторы, писатели и другие представители творческой интеллигенции[1529].

В конце концов комиссия сочла необходимым отметить, что письмо Шароевой написано в предвзятом и оскорбительном духе по отошению к первичной партийной и профсоюзной организациям оперного театра, его художественому совету, а также лично Ниязи Тагизаде[1530]. На основе этого документа сотрудник отдела пропаганды и агитации Сальвар Асланов подготовил 2 августа 1962 г. справку для ЦК КП Азербайджана. Он писал: «Значительное большинство фактов, упомянутых в письме Шароевой, в ходе проверки не подтвердилось, и все освобожденные от работы в театре были либо морально неустойчивыми или как-то иначе дискредитировавшими себя людьми, либо уволившимися по собственному желанию. Утверждения автора о том, что Ниязи якобы создал условия террора, в особенности для “иноверцев”, не убедительны»[1531]. В справке указывалось и на то, что другие обвинения, выдвинутые против Ниязи, также являются безосновательными. ЦК КП Азербайджана обсудил письмо В. Н. Шароевой, справку С. Р. Асланова и нашел нужным оставить Ниязи на занимаемых им должностях директора и главного дирижера Театра оперы и балета.

3 октября 1962 г. секретарь ЦК КП Азербайджана Хасай Везиров направил в ЦК КПСС информацию о результатах проверки письма Шароевой. В ней указывалось, что по результатам проверок принят ряд мер: Ниязи освобожден от должности художественного руководителя театра, не предусмотренной штатным расписанием, ему сделано предупреждение в связи с излишним администрированием, парторганизации театра поручено усилить политико-воспитательную работу в коллективе, Министерству культуры – усилить контроль за руководством и худсоветом театра[1532]. Несмотря на все свои «временные» недостатки, Ниязи проработал на посту директора оперного театра до 1965 г. В середине 1960-х гг. он уже был дирижером, имевшим мировую известность. Под его руководством на сценах известнейших театров мира с большим успехом исполнялись произведения азербайджанских композиторов, в особенности симфонические мугамы. Алекпер Топчибаши – сын одного из лидеров азербайджанской политической эмиграции Алимардан-бека Топчибашева – в письме к Ниязи от 17 мая 1967 г. так вспоминает их встречу в Париже: «Дорогой Ниязи! Бесконечно доволен и счастлив познакомиться с Вами и Вашей симпатичной супругой. Одно только сознание, что моя дорогая и любимая Родина создает теперь таких талантливых людей, как Вы, наполняет мое сердце необъятной радостью и гордостью. Отлично помню маленького “князя”, которого я видел в Баку в 1919 году, ставшего теперь соперником мировых дирижеров, и желаю ему от всей души огромного успеха во всем»[1533].