Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы

Вместе с разведкой «Красная капелла» вела широкую политическую работу. В нескольких учебных группах, которыми руководили Иоганн Зиг, профессор Вернер Краус, доктор Иоганн Риттмейстер, Вильгельм Гуддорф и Шульце-Бойзен с Харнаком, обсуждали вопросы войны и международные дела, говорили о неизбежности поражения нацистской Германии. Листовки, которые писали лидеры группы и размножались ее участниками, подкладывали в поезда, телефонные будки или отправляли по почте по избранным адресам. Кукхоф адресовал свои листовки «людям умственного труда и рабочим», призывая их не сражаться против России.

Иногда листовки наклеивали на стены домов в Берлине. Одна из них называлась «Нацистский рай» как бы в ответ на выставку, которая в то время проходила в Берлине и называлась «Советский рай». Другая листовка носила название «Как долго ещё?».[230] Во всех таких пропагандистских материалах содержался призыв защищать Советский Союз. Верная иностранная политика выражалась лозунгом «Понимание — с Соединёнными Штатами, альянс — с Советским Союзом!»

С советской точки зрения одновременное занятие коммунистической пропагандой и шпионской деятельностью было крупной ошибкой берлинской группы. Это оказалось фатальным для многих десятков людей и в первую очередь для самого Шульце-Бойзена, который был совершенно непригоден ни для какого вида подпольной деятельности. Было почти чудом, что его не схватили раньше. Одетый в военную форму, с револьвером в руке, он «прикрывал» молодых людей, которые по ночам расклеивали листовки, а через несколько часов составлял сообщение в Москву о передвижении германской армии, потом шел встречать советских парашютистов и т. д.

Друг и сосед Шульце-Бойзена доктор Бушман рассказывал:

«Как-то ночью Харро вломился в нашу квартиру в состоянии крайнего возбуждения. Он только что узнал и сообщил об этом в Москву, что на британский морской конвой, идущий в Россию, готовится нападение. Шульце-Бойзен имел возможность предупредить Москву и сделал это, теперь волновался, придет ли его сообщение вовремя.

Иногда я пытался урезонить Харро, он был очень неосторожен. На вечеринках, которые устраивали в Берлине, он появлялся в военной форме и рассказывал потрясающие новости о своем министерстве, военных операциях, расстрелах военнопленных и тому подобное. Эти элегантные дамы и словоохотливые господа болтали до рассвета, не понимая, насколько опасно поддерживать с ним отношения».[231]

Но тогда, в 1941–1942 годах, было не до того, чтобы строго соблюдать дисциплину.

Провал группы

Война достигла кульминации под Сталинградом, когда большая берлинская организация «Красной капеллы» была раскрыта и разгромлена после 14 месяцев её энергичной деятельности. То, что ей удалось работать так долго в военное время буквально на глазах у беспрецедентно сильной полиции да ещё постоянно нарушая правила конспирации, граничило с чудом. Ее падение, которое было следствием совпадения многих факторов, стало неотвратимым. Гестапо и абвер шли с разных направлений к одной и той же точке.

Поиск таинственных агентов с коротковолновыми передатчиками начался почти за год до арестов. С июля 1941 года станции радиоперехвата в Германии принимали радиограммы, которые дешифровальные отделы так и не смогли прочитать. В декабре 1941 года, когда в Брюсселе были арестованы первые советские агенты, в руках немцев оказалось более 120 закодированных сообщений, но так как все арестованные, кроме Риты Арну, отказывались давать показания, а она не знала кодов, то никакого прогресса не было достигнуто. Весной 1942 года абверу удалось расшифровать часть записанных радиограмм, и его тревога усилилась. Москве сообщали о предстоящем германском наступлении на Кавказе, приводились данные о потреблении горючего армией, о размерах военно-воздушных сил, о германских потерях и т. д. Наконец в одном из расшифрованных сообщений встретились три имени и адреса.[232]