Советский век

6 марта 1923 г. Троцкий, выполняя ленинскую просьбу, направил в Политбюро меморандум, в котором резко заявил, что ультрагосударственнические тенденции должны быть отвергнуты, и раскритиковал тезисы Сталина по национальному вопросу, которые тот готовил к предстоящему XII партийному съезду. Троцкий подчеркивал, что значительная часть центральной советской бюрократии рассматривает создание СССР как способ сведения на нет всех национальных и автономных политических образований (государств, организаций, регионов). И делает это под прикрытием создания так называемых объединенных комиссариатов по экономике и культуре, фактически игнорирующих интересы национальных республик. Но при личном обращении к Каменеву Троцкий занял довольно странную позицию. Отметив, что предложения Сталина чреваты непредсказуемыми последствиями и необходим «кардинальный поворот» (что всецело согласовывалось с позицией Ленина), он заявил о готовности не выступать против Сталина, если тот исправит свои тезисы. Можно ли сказать, что Троцкий строил замки на песке? Да, можно - если он предполагал таким образом упрочить единство партийных рядов.

7 марта 1923 г. Каменев информировал Зиновьева, что Ленин заявил о несогласии с позицией Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского, солидаризовался с Мдивани и направил Сталину личное письмо, в котором разорвал с ним отношения из-за грубости последнего с Крупской. Каменев добавил, что Сталин ответил коротким кислым извинением, которое вряд ли удовлетворит старика : Ленин «не будет доволен мирным разрешением вопроса в Грузии и, очевидно, захочет, чтобы некоторые организационные меры были приняты наверху» (курсив Каменева. - М. Л.). По его мнению, Зиновьеву надлежало «быть в Москве в это время».

Эта ситуация могла стать для Сталина критической. Ему пришлось отступить. Он велел Орджоникидзе вести себя с грузинами более сдержанно и попытаться найти компромисс. В тот же день он написал Троцкому, что принимает его замечания к своим тезисам «как бесспорные». Вечером этого дня он получил от секретаря Ленина, Лидии Фотиевой, распечатку диктовки по национальному вопросу. От себя Фотиева добавила, что Ленин намеревался переслать документ в президиум будущего съезда, но не дал ей по этому поводу никаких официальных указаний. Также Фотиева послала текст диктовки Каменеву и Троцкому, проинформировав их, сколь важное значение придавал Ленин и этому документу, и национальному вопросу, и спрашивала, как ей поступить с этой бумагой. Так сложилась обстановка, благодаря которой Троцкий смог бы заметно ослабить претензии Сталина на лидерство, ведь у него была возможность добиться публикации ленинской диктовки. Но Троцкий этой ситуацией не воспользовался.

Сталин поступил иначе. Он принял предложенную Фотиевой подсказку. В очередном письме членам Политбюро (6 апреля 1923 г.) она обратила их внимание на то, что Ленин не считал текст диктовки законченной, готовой к публикации статьей, да и Мария Ульянова (сестра Ленина) заявляла, что Владимир Ильич не дал ей никаких указаний относительно печати. Возможно, Сталин сам подсказал Лидии Фотиевой и Марии Ульяновой необходимость таких заявлений. Но это из области предположений. Как бы то ни было, Сталин добился того, чего хотел. Письмо не было опубликовано в канун съезда, а Троцкому инкриминировали «сокрытие важнейшего ленинского документа» от партийного руководства. На самом деле с текстом ленинского обращения на съезде был ознакомлен лишь узкий круг лиц, входивших в совет старейшин. Их также проинформировали о решениях пленума Центрального комитета по грузинскому вопросу.

Слух, будто кто-то в руководстве партии намеренно утаил ленинский документ от других, был объявлен откровенной клеветой. Троцкий остался доволен, что с него сняли подозрение в нелояльности, а Сталин - что удалось миновать беду,которая могла стоить ему карьеры. Пререкания - что делать с текстом, кому его показывать, а кому нет - вылились в мелкие интриги и склоки, однако ставки в этой игре были крайне высокими. Кто останется у власти? Какова будет форма власти? Будет ли диктатура преследовать популистские и социальные ориентации большевизма? Или же примет глубоко консервативную великодержавность ?

Симптоматично, что именно «национальный вопрос» привел к таким грандиозным столкновениям. Именно в этом пункте так называемый большевизм (ленинизм) оказался наиболее уязвим, оказавшись в замешательстве из-за грандиозности задач послевоенного возрождения страны и негативных сторон режима, не очевидных до этого времени. Положение требовало тщательного обдумывания, перегруппировки и адаптации. Другими словами, разыгралась классическая ситуация, когда личности вождей могли обусловить выбор направления дальнейшей жизни страны.