Советский век

«Братья и сестры, я обращаюсь к вам, мои друзья. Они пришли, чтобы обратить в рабство нашу мать-родину, но наступит другой священный день на нашей земле. Враг будет сокрушен. Мы победим!» - я цитирую по памяти то, что сам слышал по радио. Это же слышали советские граждане, забывшие об одержимом яростью Сталине, подписывавшем бесконечные списки обреченных на смерть.

Но если бы они даже знали больше, какая потребовалась бы информация, чтобы убрать его в тот момент, когда судьба России и Европы была под вопросом?

Трудно сказать.

Наконец, в нашем исследовании нельзя опустить религиозные элементы - элементы «достоевщины». Впрочем, их не следует и переоценивать. В любом случае, много, если не большинство, честных, умных, творческих людей прошли через сталинизм, приняв его или навсегда, или временно. Их список обширен. Но можно также привести список тех, кто, участвуя в этом процессе, никогда не принимал ни Сталина, ни его Россию.

В заключение следует сделать ударение на одном из аспектов сталинизма, присутствовавшем во всем, о чем до сих пор говорилось. Читатель уже знает о заблуждениях Сталина, но необходимо должным образом оценить то, что сталинизм воплотил в жизнь исторический императив: индустриальный скачок как предварительное условие построения сильного государства.

Надо должным образом оценить, что образ и реальное существование могучего государства - победоносной державы, признанной великой всем миром, являлись могучими гипнотизирующими факторами. Этот образ гипнотически воздействовал не только на граждан, но и на политиков, в том числе тех членов Политбюро, которые ненавидели Хрущева, сбросившего с пьедестала строителя государства, беспрецедентного по своим масштабам в российской истории. Ход их мысли был примерно следующим: «Если цель достигнута, стоит ли волноваться из-за того, что дела не всегда шли гладко?»

Так думали и думают не только в России. Равнодушие к жертвам зверств, совершаемых сильным государством во имя своих стратегических интересов, широко распространено в правительственных кругах всего мира. «Могучее государство» является высочайшей ценностью для многочисленных адептов национализма и империализма.

Все сказанное никоим образом не влияет на конечный вывод: сталинизм иррационален, поэтому он не только безнадежно стар, но и жалок. Надо прибегнуть к шаманизму, чтобы избавиться от него; и именно так поступил Хрущев, следуя народным верованиям. Когда тело Сталина выносили из Мавзолея для захоронения в другом месте, его выносили ногами вперед. По крестьянской демонологии, это означает, что злой мертвец уже никогда не вернется к живым. Изгнав призрак, «Никита» намеревался предложить Советской России иной, более действенный шанс, даже если он окажется недолговечным.

Часть вторая. 1960е и далее: от новой модели к новому тупику

Глава 14. «E pur, si muove!»

Вовсе не партия развернула кампанию за либерализацию уголовного судопроизводства; она перестала вмешиваться в эту сферу. Министерство юстиции также не было ее движущей силой. Инициатором стал высший эшелон судебной системы - Верховный суд СССР и его республиканские аналоги; этот орган начал оказывать давление на суды низших инстанций, побуждая их выносить больше приговоров, не предусматривающих заключения

Сергей Смирнов, Прогулка Никиты Хрущева по Кремлю. 1960 год

Шестидесятые, как и тридцатые, оставались годами сталинизма, однако наблюдались и некоторые признаки, свидетельствующие, что конец режима уже близок. Режим продемонстрировал большую жизнеспособность во многих областях, но с начала 1970-х гг. темпы роста в Советском Союзе пошли на спад, а вслед за ним начался период застоя. Хорошим показателем меняющегося состояния здоровья системы являются личности ее лидеров: Никите Хрущеву и Юрию Андропову был свойственен определенный динамизм, в то время как приход к власти Леонида Брежнева, а затем и Константина Черненко знаменовал собой ее упадок.

Подобные исторические повороты сами по себе не являются чем-то новым. Поступательное развитие Советского Союза с самого начала было неустойчивым. Однако здесь мы рассмотрим конечную фазу движения по нисходящей, которая представлялась и новой, и зловещей, и все же не испытывала недостатка в элементах интриги.