Советский век

Дело Берии частично объясняется ходом событий. Сталин умер 5 марта 1953 г. В тот же день совместное заседание пленума Центрального комитета, Совета министров и Верховного Совета постановило, что МГБ (Министерство государственной безопасности) и МВД (Министерство внутренних дел) снова сливаются в единое МВД во главе с Берией, который становился заместителем председателя правительства. Эти решения были утверждены Верховным Советом 15 марта. В этот же день Совет министров назначил людей, близких к Лаврентию Берия и Георгию Маленкову, на различные посты: Сергей Круглов, Богдан Кобулов и Иван Серов стали первыми заместителями Берии, Иван Масленников - заместителем министра внутренних дел, и все они были назначены членами коллегии МВД (внутренний консультативный орган, существующий в каждом министерстве).

Доподлинно причина этих назначений остается неизвестной. Но фактически Берия при покровительстве своего мнимого союзника Маленкова получил ключевое положение в правительстве и обрел контроль над всем репрессивным аппаратом и его воинскими соединениями, насчитывающими более миллиона человек.

Что-то в этой быстрой череде событий взволновало Хрущева. Не ясно, как ему удалось убедить Маленкова убрать своего партнера, но Берия был арестован 26 июня на заседании Политбюро; затем произошли аресты других высших чинов МВД. Было принято решение о демонтаже промышленных структур министерства, и 1 сентября были ликвидированы-внесудебные «особые совещания». Последовали и дальнейшие перемены.

Однако подлинная суть дела Берии и его сообщников не была предана огласке. Более того, никто бы этому не поверил. Наоборот, народу была преподнесена классическая сталинистская «стряпня». Точно узнать, собирался ли Берия в самом деле уничтожить всех или некоторых из своих коллег, было невозможно. Ведь большинство - или даже все! - лидеры в свое время подписывали смертные приговоры невиновным и, следовательно, ныне рисковали быть разоблаченными. Верховный вождь - без сомнения, наиболее виновный, - и фигуры меньшего масштаба несли общую ответственность за преступления сталинизма, и они пока еще не знали, чем обернется их кровавое прошлое. Тем не менее факт очевиден: кошмарные следствия, лживые обвинения и судилища - прежде всего печально знаменитое «дело врачей» - были прекращены в одночасье. Подсудимые были полностью реабилитированы, и врачи вернулись на свое место в Кремле. Скоро последовали другие реабилитации и освобождения, но обставленные с меньшей помпой.

Налицо был ясный сигнал - происходит нечто знаменательное. Илья Эренбург назвал эти перемены «оттепелью» в повести под таким же названием; перемены начались, несмотря на то, что на вершине власти все еще находились люди, верные Сталину и так и не пожелавшие покаяться до конца жизни. Когда в 1956 г. Никита Хрущев выступил с сенсационными разоблачениями Сталина на XX съезде партии, советское общество, и особенно интеллигенция, поняли, что время сталинистских показательных судов, произвола, незаконных арестов и казней ушло навсегда. Но «оттепель» не началась с решений XX съезда; интеллигенция, как и все вокруг, была потрясена, а многочисленные сталинисты, находящиеся в этой среде, пребывали в состоянии шока.

Никто не ожидал такой бомбы - и так быстро!

Ответный удар был нанесен год спустя: поддержанная большинством в Президиуме ЦК (новом высшем органе партии, заменявшем какое-то время Политбюро), состоялась попытка дворцового переворота и свержения Хрущева. Ее успеху помешал союз военных и большинства Центрального комитета; новый руководитель страны остался у власти и укрепил свое положение. Далее произошло неслыханное: заговорщикам не были вынесены смертные приговоры, они даже не были арестованы - их просто сместили с должностей. Одного из них, Клима Ворошилова, даже простили, он остался на своем чисто церемониальном посту.

Все это - и многое другое, о чем мы пока не упоминали - не имело прецедентов, но отныне стало правилом для правящих кругов и при Хрущеве, и после его смещения.

Произошла и другая решительная перемена, которой большинство историков еще не дали должной оценки: прекратились бесчисленные аресты по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Из Уголовного кодекса исчезла даже эта формулировка; ее заменили на другую - «преступления против государства», эта статья была направлена на пресечение оппозиционной деятельности.

Подавление политической оппозиции продолжалось, но (как будет видно далее) репрессии приняли совсем иной масштаб и стали менее жестокими. Отныне, и это было знаменательно, обвиняемый действительно должен был что-либо совершить, прежде чем оказаться под арестом. Конечно, репрессированным приходилось тяжко, и сравнения с прошлым мало утешали, но факт остается фактом: перемены в системе наказаний были существенными. Выражение протеста больше не было самоубийственным шагом; люди сохраняли жизнь и выходили из заключения после окончания срока приговора. Существовали некоторые общественные и частные каналы для противодействия произволу властей.