Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии

«30 ноября Б.Савинков в письме Булак-Балаховичу сообщил о решении польского правительства и военного командования применить к бывшим добровольческим формированиям из русских беженцев «особый режим», т. е. считать «свободными людьми» 10 тысяч русских и украинцев, а остальных интернировать в польских концентрационных лагерях. Все интернированные лица в Польше получили статус беженцев. В конце 1920 г. в Польше находилось «около 180 тысяч военнопленных», из числа которых около 50 тысяч человек перешли в антисоветские формирования»[219].

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что имеющая место между российскими и польскими историками полемика относительно гибели пленных красноармейцев, носит, к сожалению, бесплодный характер, когда оппоненты не слышат друг друга и не воспринимают доводов другой стороны. Поиску рационального решения мешает как излишняя эмоциональность, так и, главное, отсутствие политической воли.

2.2. Российские исследователи постсоветского времени о проблемах советско-польских отношений в 1929–1939 гг

Что касается советско-польских отношений в 30-е годы, то этот период российскими историками затронут не меньше, чем период 20-х годов. Ю.В.Иванов оценивал период советско-польских отношений перед второй мировой войной как крайне напряженные, но в отличие от советских историков автор все же подвергает сомнению явную опасность, исходящую от Польши, не взирая, на наличие советских документов, в которых указывался акцент на агрессивные планы против СССР [220].

В 1932 году между СССР и Польшей после подписания договора о ненападении, который явил собой победу советской дипломатии и здравый смысл со стороны Польши, стала прослеживаться линия укрепления отношений. Это подтверждают и дипломатические документы того времени.

Вот выдержка из одного из них:

Из письма члена Коллегии НКИД СССР Б. С. Стомонякова

полпреду СССР в Польше В. А. Антонову-Овсеенко

19 июля 1933 года:

«Как показывают факты, польская политика явно ориентируется на две эвентуальности – войну с Германией при сохранении мира с нами и соглашение с Германией, а возможно, с Японией, против нас. Мы должны в нашей политике по отношению к Польше учитывать эти две эвентуальности.

Из этого вытекает основная установка в политике СССР в отношении Польши: принять все меры к усилению тех тенденций и сил в Польше, которые ориентируются на первую эвентуальность, и с этой целью всемерно стремиться к укреплению, развитию и углублению наших отношений с Польшей. Проводя эту основную линию в нашей политике в отношении Польши, мы не должны, однако, давать усыплять нашу бдительность, а обязаны, напротив, следить и противодействовать противоположным тенденциям польской политики, стремящимся использовать так наз. “советский козырь” для давления на Германию с целью добиться наиболее выгодного для Польши соглашения с нею»[221].