Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

Парижская мирная конференция подвела черту под событиями Первой мировой войны, выработала мирные договоры с Германией, Австрией, Венгрией, Болгарией и Турцией, принципиально решила вопрос создания Лиги наций и Международной организации труда. В основу программы послевоенного территориально-политического устройства были заложены принципы, которые содержались в текстах «Четырнадцати пунктов» и «Четырех пунктов мирных условий» президента США В. Вильсона, озвученных перед конгрессом в Вашингтоне в январе и феврале 1918 г. [111, с. 114–115].

Американская интерпретация послевоенного устройства мира основывалась на идее установления долговременного мира через создание соответствующего «инструмента», механизма решения спорных вопросов – Лиги наций. Этот орган должен был стать «гарантом политической независимости и территориальной целостности как великих, так и малых государств» [148, с. 239]. Вопрос самоопределения наций предусматривалось решать путем «удовлетворения всех хорошо обоснованных национальных желаний», но при условии, что это «не нарушит мир Европы, не создаст новых антагонизмов» [289, с. 127–128]. В ситуации с белорусским вопросом проведение самоопределения наталкивалось на множество преград, которые были итогом существующих претензий на белорусские земли со стороны Польши, Литвы и российских политических кругов.

В «Четырнадцати пунктах» В. Вильсона белорусский вопрос присутствовал косвенно, вытекал из содержания шестого и тринадцатого пунктов [54, с. 25, 32]. Пункт шестой был посвящен вопросам бывшей Российской империи. Предусматривалось освобождение этих земель от немецких войск и принятие мер по устройству этих территорий [438, с. 27–28]. Более детальная конкретизация этого и других пунктов дана в комментариях секретаря американской делегации Э. Хауза [265, с. 272].

Планировалось, что произойдет «признание де-факто прав малых государств, которые откололись от Российской империи, при условии созыва ими национальных собраний и создания правительств де-юре» [265, с. 345]. Но при этом автор комментариев среди наций, которые имеют права на создание самостоятельной территориальной единицы, «кроме поляков, называет финнов, литовцев, латышей, а возможно и украинцев» [265, с. 151] и обходит своим вниманием белорусов. На территории Беларуси не планировалось создавать самостоятельную (независимую) государственную единицу, белорусские земли должны были войти в состав будущего Российского государства в качестве автономной части.

Согласно тринадцатому пункту предусматривалось создание самостоятельного Польского государства с бесспорно польским населением, с предоставлением ему права выхода к морю, но пути достижения этой идеи не оговаривались [243, с. 27–28]. Э. Хауз в комментариях обращает внимание на возможность «возникновения конфликтов между латышами и немцами в Курляндии, поляками и литовцами на северо-востоке, между поляками и белорусами на востоке, между поляками и украинцами на юго-востоке (и в Восточной Галиции)» [265, с. 362–363]. Решение этих проблем должно было осуществить «путем проведения плебисцита среди основной национальности», после окончания Парижской мирной конференции [265, с. 367]. Территория бывшей Российской империи по утверждению Э. Хауза, после вывода немецких войск из этих земель, будет представлять собой «чистый лист бумаги, на котором можно будет определять политику для всех народов бывшей империи» [265, с. 369].