Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса

Непосредственным образом позиции стран Антанты и США по белорусскому вопросу проявились во время решения судьбы восточной границы Польши. Одним из возможных вариантов решения этого вопроса стала программа Польского национального комитета (Р. Дмовский, И. Падеревский, С. Козицкий и др.), который 3 марта 1919 г. представил Совету десяти позицию польской делегации [377, s. 12–16; 432, s. 367]. Ее выработка происходила путем горячих дискуссий членов Польского национального комитета (2 марта 1919 г.), что привело к принятию решения (десять голосов против трех) об отклонении федералистической концепции и принятии позиции Р. Дмовского [344, s. 139–172]. В ее основе лежали идеи создания сильной Польши, о полном слиянии национальных территорий с Польским государством, о присоединении к этнической Польше в первую очередь непольских районов на востоке, где население исповедовало католицизм. Вторым вариантом решения дела восточной границы Польши стала позиция Российской политической делегации, которая формировалась на основе так называемого «Положения по вопросу о Польше», разработанного в декабре 1918 г. – январе 1919 г. «Положение» рекомендовало при определении границ Польши с Российским государством иметь ввиду «как стратегические, так и экономические, этнографические условия» [179, с. 32]. При этом, при проведении разграничения необходимо было придерживаться следующих принципов: сохранение территориальной целостности, без каких-либо издержек в пользу Польши этнически чужих полякам Литвы и Беларуси, Холмщины; присоединение к России территорий Галицкой (Восточная Галиция) и Угорской Руси [179, с. 34]. Мемориал Польского национального комитета от 4 марта 1919 г. оспаривал права определенных национальных единиц (украинцев и белорусов) на овладение той или иной территорией. Ссылаясь на опыт совместного существования польского, украинского, белорусского народов в рамках Великого княжества Литовского, доказывался тезис, что языковая категория примет принадлежности местного населения не может быть достаточным основанием к присоединению земель к конкретному государственно-политическому образованию [299; 305].

Отдельно выделялась литовская государственно-политическая программа. Она предусматривала создание «Великой Литвы», которая включала территорию Виленщины и Гродненщины (историческая Литва) и непосредственно Литва (этнографичская Литва). В марте 1919 г. на отдельном совещании Высшего Совета Лиги наций был рассмотрен так называемый «русский» вопрос, во время которого были озвучены литовские территориальные требования на земли не только этнографической Литвы, но и также и на земли «исторической Литвы». Литовская сторона объясняла свои претензии договором с Виленской белорусской радой 27 ноября 1918 г. и фактически признавала частью Литовского государства Гродненский, Сокольский, Белостокский, Бельский, Волковысский, Беловежский, Слонимский уезды Гродненской губернии, Лидский уезд Виленской губернии [2, с. 319–320]. Члены литовской мирной делегации в качестве аргумента приводили факт формирования под эгидой министерства обороны Литвы I и II белорусских пехотных частей (командующий К. А. Кондратович) в Ковно – Гродно. [46, л. 2а-8, 18–20, 23–25]. В итоге претензии Литовского государства были аннулированы по причине принадлежности белорусских земель (территория Виленской и Гродненской губернии) к будущему обновленному Российскому государству [50].