Советско-Вьетнамский роман

Сержант вывернул за угол и увидел, что на площади собралось уже много людей. Он притормозил, пытаясь свернуть хотя бы на соседнюю улицу, но толпа качнулась, и автобус встал.

– Все, влипли – сержант сплюнул.

Макарони расширенными глазами смотрел на давно забытую, шумную, веселую и слегка пьяную толпу сверстников.

– Встали? – спросил он у сержанта.

– Наглухо.

Макарони откинул люк в потолке, подтянулся и вылез на крышу. Он уселся поудобнее, свесил ноги с автобуса и стал наблюдать. Внезапно толпа закричала, засвистела. На площадь выехал грузовик с установленным на нем микрофоном, а за ним хлынула сплошная людская толпа. Прямо за грузовиком шла кучка девиц, одетых в зеленые комбинезоны и в строительные каски, раскрашенные во все цвета радуги, с прилепленными сверху пластмассовыми рогами. Рядом вышагивали пузатые молодые люди. Некоторые из них были гладко выбриты, но с огромными копнами взлохмаченных волос на голове. Другие, наоборот, утопали в огромных бородах и блестели гладкими затылками. И все, как один, были обуты в огромные шнурованные ботинки. За ними шли еще демонстранты, неся плакаты с огромными надписями «Мир» и нарисованными черно-желтыми лицами.

Макарони вгляделся в толпу и не поверил своим глазам. Там шли девушки в клетчатых рубашках, драных джинсах и накидках, которые при ближайшем рассмотрении оказались парнями с густо подведенными глазами и накрашенными губами. Там же шли коротко стриженые парни с сигаретами в зубах, в белых рубашках, под которыми явственно проступали груди. Все они поминутно обнимались, целовали друг друга в губы и задорно смотрели по сторонам. Над толпой появились плакаты: «Свободу голубым», «Не хотим битв, хотим секса», «Долой войну, будем делать любовь».

Макарони с удивлением смотрел на эти надписи и голубые круги с изображением птичьей лапки, не понимая, какая может быть связь между войной и сексуальными меньшинствами.

– Братья! – на платформу вылез патлатый юноша в плотно облегающем тело блестящем костюме и накинутой жилетке с американским флагом на спине, – наше гребаное правительство никак не кончит! Оно никак не кончит эту гребаную войну, которая всех нас заколебала! И мы повторяем свой призыв – не брать геев в армию.

Толпа восторженно заревела и засвистела.

– Мы, сексуальные меньшинства, не хотим воевать. И мы говорим этому правительству – кончай! Кончай скорее, наше правительство! Кончай войну! Кто не хочет служить в армии – становись геем!

– Правильно! – заорал Макарони вместе со всеми. Он не понял и половины сказанного, но война его достала.

Тем временем на место патлатого юноши вылез импозантный мужчина среднего возраста. Заигрывая с молодежью, он накинул поверх костюма зеленое пальто с большим грязным пятном на боку.

– Война – это бедствие, – начал он, – Америка стремительно летит по канализационной трубе. И упадет в болота Вьетнама. И там она сломает себе шею. Мы теперь только отравляем мир. Мы отравили его своими идеями о прогрессе, демократии и цивилизации. Нам нужна экология!

Мужчина поднял руки и подпрыгнул. Толпа заревела. Макарони слушал.

– Мне кажется, что тяга к убийству у нас в крови. С рождения. Посмотрите. Тут у меня есть фотографии наших вице-президентов.

Он махнул кому-то, и над машиной поднялся плакат с фотографиями.

– Вот пример дурного вкуса. Эти лица походят на тупиц, на преступников, или просто на идиотов. Все государственные мужи всего мира – тупоголовые пройдохи. Это они придумали войну. Войны питают капитализм, а капитализм питается нами. Нам нужна любовь, а не война!

Толпа заорала, и в портреты полетела какая-то гадость. Один ошметок попал в оратора. Тот быстро вытерся и продолжил:

– Война во Вьетнаме – это мерзость. Если Гитлер – преступник, то кто же мы? Болтаем много, а жажда крови в нас очень сильна. Болтаем о демократии, много болтаем. Вам кажется, ничего не боитесь, демократия спасет вас? Вспомните такое ведомство – Пентагон! Или ФБР! Что, штаны намочили? Вот кинут вас во Вьетнам, еще не так намочите!

Макарони соскочил с крыши автобуса прямо в толпу и начал протискиваться ближе к грузовику. Он поминутно цеплялся за полы невообразимых хламид, наступал на свисающие до земли шарфы и длинные шнурки. Кто-то мазнул его по щеке кисточкой с краской. Он раздвигал плечом спины в клетчатых рубашках и невероятного фасона накидках. Существо неясного пола попробовало задом прижаться к нему, но Макарони оттолкнул его и оказался возле самой платформы. А оратор все кричал и кричал.

– Пентагон тащит нас в канализацию. Там мы свернем себе шею. Некоторые уже свернули. Сегодня все партии ведут войну. Вьетнам – дерьмо! И мы все в дерьме. Геи не воюют!

Мюррей слышал эти крики, усиленные микрофоном. Он видел, как придурочный сосед спрыгнул с автобуса и полез в толпу.