Совиная башня

Вторак поднялся, осторожно подкрался к соседнему лежаку, оглянулся на хозяйку. Женщина стыдливо опустила взгляд, но не попыталась его остановить. Чародей откинул шкуры, и запахи дыма и мяса перебил жуткий смрад.

Огромный мужчина лежал на боку, смотрел тёмными злыми глазами. Лицо его распухло, кожа посерела, а щёки и лоб были покрыты тёмными пятнами. От него несло мочой и разложением. Как они сразу не почуяли запах? Мужчина был крепко связан, обмотан шкурами и верёвками и походил на огромную гусеницу.

Вторак наклонился, разглядывая его ближе. Связанный растянул синие губы в улыбке.

– Ближе, огонь, ближ-же, – прошипел он. – Я хочу тебя с-себе.

– Что ты такое? – Вячко с трудом разлепил губы.

– Я? – опухшее лицо исказилось, брови поползли вверх. – А ты? Я не помню себя. Ты помнишь с-себя?

– Я…

– Не называй ему своё имя, – перебил Вторак. – Не говори с ним.

Завид вскочил на ноги, вытащил горящую головёшку из огня. Женщины взвизгнули, хозяин юрты выхватил нож из-за пояса.

– Что это за тварь? – воскликнул Завид. – Надо убить её!

– Тихо! – Вторак загородил собой связанного. – Ты прав, это существо нужно убить окончательно, но сначала мы должны выслушать хозяев.

– Убить? – голос твари прозвучал удивлённо. – Зачем меня убить? Я мёртв, – он вдруг весело хихикнул. – Мё-ор-ртв!

Смех сорвался на кашель, кашель на хрип. Огромное тело заворочалось, перекатилось на живот. Клац! Связанный попытался укусить Вторака за ногу, тот едва успел отскочить.

– Что это такое? – Вячко поднялся и неосознанно потянулся к рукояти меча, заставил себя сложить руки на груди, чтобы зря не тревожить хозяев. Степняки настороженно следили за каждым его шагом. Будут ли они охранять эту тварь?

– Бес, – мрачно ответил Вторак. – Местные зовут этого духа шудхером, он вселяется в тело больного и вытесняет душу человека, крадёт его тело.

– Зачем они держат эту мерзость у себя дома? – скривился Зуй.

Вторак обернулся к хозяину, они заговорили на другом языке, и ратиславцам осталось только ждать, когда чародей переведёт смысл сказанного. Бес крутился по земле, извивался, точно уж на раскалённой сковороде, и всё пытался укусить Вторака за ногу. Тот ловко толкнул беса ногой, перевернул лицом вниз.

– Это бывший хозяин юрты, – наконец произнёс Вторак по-ратиславски. – Он заболел несколько седмиц назад, и тогда в него вселился шудхер.

– Я думал, стоянка хорошо защищена.

Вторак перевёл молодому хозяину слова княжича, тот ответил:

– Он болел очень долго, и его жена молилась, чтобы он выжил, она позвала на помощь… кого угодно.

– И что с того?

– Степи её услышали, – Вторак оглядел юрту, точно проверяя, насколько хорошо та была защищена от духов Нави. С улицы доносился звон колокольчиков. Они не смогли остановить гостя, которого хозяева сами пригласили войти. – И тогда шудхер смог войти в тело. Жена сама ему разрешила, так сильно боялась потерять мужа.

– Разрешила? – оживился бес. – Да, разрешила, – он забормотал без остановки, переходил то на ратиславский, то на язык степняков, то, кажется, вовсе на троутоский. – Не отдам. Моё. Моё.

Осторожно Горазд приблизился к бесу, заглянул ему в лицо. Дух Нави с трудом поднял голову, уставился на мужчину злыми чёрными глазами.

– Говоришь, он болел? – хмыкнул Горазд недоверчиво. – Тогда почему распух, как утопленник? Что-то недоговаривают хозяева.

Степняки долго молчали, переглядывались. Старшая женщина заговорила первой, голос её стал низким, скрипучим, и даже не зная языка, можно было ощутить тоску и горе, что пожирали её.

По юрте расползались запахи отложений и гнилой плоти. От вони затошнило. Вячко обошёл юрту по кругу, держась подальше от беса, откинул шкуру на входе, пропуская свежий воздух. Дым от очага потянулся понизу. Тихий звон бубенцов долетел до лежанки шудхера, и тот взвыл, скорчился на полу.

Вторак слушал хозяйку, но глаз не отрывал от беса. С каждым словом лицо чародея становилось всё мрачнее.

– Когда шудхер завладел телом её мужа, – перевёл он наконец, – то они нашли шамана, тот попытался вернуть душу хозяина в тело, но не нашёл её. Она или ушла уже слишком далеко, или её сожрал шудхер.

Стенания оборвались. Тихое безудержное хихиканье вырвалось из груди беса. Он упёрся носом в лежанку, и звук стал приглушённым, но он не замолкал, а всё хихикал и хихикал, повторял что-то на разных языках, и Вячко не мог понять, пока не услышал по-ратиславски:

– Вку-с-сно. Вкус-с-но.

Звенели колокольчики на ветру.

– Тогда они попытались утопить тело, несколько дней держали его головой в реке, но дух не ушёл.

– Может, попробовать сжечь? – предложил Завид.

За порогом юрты клубилась тьма, ночь в степи была долгой, тягучей. Тревожно ржали лошади. Они тоже ощущали близость нечистого духа.

В глубине юрты послышался плач. Женщины – младшая и старшая – обнялись, утешая друг друга, и непонятно было, кто из них плакал.

«Я могла бы стать даже той, кого ты желаешь. Её тело ещё не разложилось», – Вячко услышал голос ведьмы с Мёртвых болот так чётко, будто она стояла у него за спиной.