Совиная башня

Это была молитва, что прославляла Луну и Звёзды – Аберу-Окиа. Не только Вячко догадался о значении песни, остальные дружинники напряглись, переглядываясь тревожно. Зуй осенил себя священным знамением, Завид сплюнул через левое плечо, но, к счастью, в темноте хозяева стоянки этого не заметили.

Когда песня затихла, Вторак пошёл дальше без опаски, и дружинники последовали за ним. Лёд выдержал.

У большой юрты стояли двое молодых мужчин. Звенели бубенцы на столбиках, вбитых в промёрзлую землю. Фырчали беспокойно лошади в стороне. Вторак послужил толмачём: он попросился на ночлег, пообещал в уплату зерно и соль. Хозяева бегло оглядели их коней, остались ими недовольны и не стали просить ни о чём большем.

– Мы можем остановиться на ночь, – перевёл Вторак и добавил уже от себя: – Будьте вежливы с хозяевами: не отказывайтесь от угощения, не оскорбляйте ликов предков. – Он махнул рукой в сторону двух идолов у входа в юрту.

Хозяин поклонился гостям, гости поклонились ему в ответ. Горазд отвязал мешки с зерном и солью и передал хозяину. Один из мужчин приподнял край шкуры, пропуская дружинников внутрь. Первыми вошли Горазд и Завид, занесли Синира, за ним поспешили Вторак и Зуй. Вячко оглянулся. В свете луны стало видно, что лёд на реке потрескался, поплыл. На соседнем берегу метались тени, выли зло и отчаянно, оплакивали своих погибших и проклинали убийц. Перебраться через реку, судя по всему, духи не могли.

Вячко пригнул голову, проходя в юрту. За время пути ему дважды уже пришлось ночевать в жилище степняков. Это мало чем отличалось от тех, что он видел прежде: посередине располагался очаг, у стен одна за другой находились лежанки, а столбы, на которых держалась крыша, были украшены знаками. Вячко выучил их значение ещё на Мёртвых болотах: по ним определяли время.

От очага тянулись такие запахи, что во рту сразу собралась слюна. У огня сидели две женщины, младшая из них помешивала варево в большом казане. Они покосились на гостей с опаской. Вячко первым снял шапку, поклонился, его товарищи последовали примеру. Молодой хозяин юрты взмахнул руками, показывая, куда положить Синира, и его разместили на лежанке под знаком собаки, укрыли тёплыми шкурами. Рядом, спрятанный под покрывалами, кто-то спал.

Старшая из женщин поднялась, и бубенцы на её одежде тихо зазвенели. Хозяйка заглянула Синиру в лицо и покосилась с опаской на Вторака.

«Неужели всё поняла?»

Да, во Втораке несложно было узнать чародея: на его лбу навсегда остались знаки Звёзд и Луны, знак раба-колдуна. Но всё же не каждый человек мог догадаться, что именно случилось с Синиром.

Хозяин снова замахал руками, подзывая гостей в сторону. Их усадили на северную часть юрты. Места за низким столом для всех не хватило, и мужчины взяли миски с ужином в руки. Ели тоже молча, не нарушая тихого шёпота очага. Старшая женщина хлопотала над Синиром, за ней присматривал Вторак. Младшая из женщин, верно, дочь или жена одного из хозяев, осталась у казана.

– Они поклоняются Тени-Сестре, – тихо проговорил Зуй, когда они закончили есть.

– Как и все в степях.

– И всё же… мне от этого колдовства не по себе. Не думал, что Вторак будет ей молиться.

Вячко нашёл глазами Вторака, тот говорил со старшей женщиной.

– Думаю, он поступил мудро и почтил обычаи хозяев. Они могли испугаться духов и не пустить нас на ночлег. Не думаю, что мы бы выдержали ещё одно столкновение с тварями Нави, а сюда они не войдут, вокруг стоянки много оберегов.

Внутри юрты Вячко стало не по себе. Плясали тени от огня на стенах, и знаки животных будто оживали, шевелили лапами и ушами. Пахло дымом и едой, и люди со смуглой кожей и смоляными волосами говорили на чужом языке. Всё слишком напоминало домик на Мёртвых болотах, слишком напоминало Катшу-Неждану, и Вячко невольно подумал о ней. Зачем она вернулась в Ратиславию? Что позвало её назад?

От стены, где лежал Синир, раздался тихий стон. Дружинники все разом обернулись, но их товарищ спал спокойно. На соседнем лежаке зашевелился под шкурами человек, захныкал по-детски пискляво. Вячко нахмурился. Кто бы ни лежал под шкурами, это был явно не ребёнок – слишком большой, даже огромный, но голос его звучал на удивление тонко.

Хозяева молча переглянулись, и в юрте вдруг стало неспокойно. Тревога была почти осязаемой, и Вячко не мог найти ей объяснение, но его товарищи тоже выглядели встревоженными, они тоже чувствовали неладное, но не могли понять, в чём дело.

Человек зашевелился, переворачиваясь на другой бок.

– Ах, – заплакал он жалобно. – Ах-ах-ахр-р-р! – голос сорвался на рык, и от звука этого кровь застыла в жилах. – Огонь, – вдруг проговорил он по-ратиславски. – Здесь огонь. Молодой и стар-р-рый. Иди ко мне.

Вячко застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от тела под шкурами. Так же называла княжича ведьма с Мёртвых болот. Она чувствовала нечто в его крови, нечто, что почувствовал человек под шкурами. Он звал его. Он звал княжича, внука Золотой ведьмы, и Вторака, чародея-раба.

– Иди ко мне, – повторил голос маняще.