Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект

Каждый согласится с наблюдением Аристотеля, что, если работодатель находит механический метод выполнения работы, которую прежде делал человек, это приводит к немедленному сокращению трудовой занятости. Вопрос в том, будет ли оно впоследствии нивелировано так называемыми компенсационными эффектами, в целом способствующими росту занятости. Оптимисты отвечают утвердительно и в сегодняшних дебатах указывают на новые виды работы, возникшие со времен предшествующих промышленных революций. Пессимисты отвечают отрицательно и утверждают, что машины будут делать и «новую работу». Если машина заменяет физический труд человека, человек может продавать свои умственные способности. Если же машина заменяет и умственный труд, что еще он может продать?

В романе «Жизнь 3.0» Макс Тегмарк изображает предмет этого спора как беседу двух лошадей, обсуждающих в 1900 г. внедрение двигателя внутреннего сгорания. Один собеседник предсказывает «новые виды работы для лошадей… Так всегда случалось прежде, когда, например, изобрели колесо и плуг». Для большинства лошадей, увы, «новый вид работы» заключается в том, чтобы пойти в корм для домашних животных.

Спор ведется тысячелетиями, поскольку эффекты наблюдаются в обоих направлениях. Реальный результат зависит от того, какие из них пересиливают. Рассмотрим, например, что происходит с малярами по мере совершенствования технологии. Для простоты будем считать, что толщина малярной кисти обозначает степень автоматизации:

• Если кисть имеет толщину в один волос (десятая доля миллиметра), требуются тысячи человеко-лет, чтобы покрасить дом, и, в сущности, нет ни одного трудоустроенного маляра.

• При кистях миллиметровой толщины горстка художников создает штучные изысканные росписи в королевском дворце. При толщине в один сантиметр моду на росписи перенимает знать.

• При десяти сантиметрах мы вступаем в область практического применения технологии: большинство домовладельцев заказывают покраску домов внутри и снаружи, хотя, пожалуй, не слишком часто, и тысячи маляров находят работу.

• Когда мы доходим до валиков и пульверизаторов, эквивалента кисти до метра толщиной, цена существенно падает, спрос удовлетворен и количество маляров несколько снижается.

• Если один человек управляет командой из сотни роботов-маляров, по производительности эквивалентных кисти стометровой толщины, то множество домов можно целиком выкрасить за час и лишь очень немногие маляры продолжают работать.

Итак, прямой эффект технологии действует в обе стороны. Сначала, повышая производительность, технология может увеличить занятость благодаря снижению стоимости труда, таким образом увеличивая спрос. Впоследствии дальнейшее продвижение технологии приводит к тому, что требуется все меньше и меньше людей. Эти изменения показаны на рис. 8[163].

Многие технологии демонстрируют аналогичные кривые. Если в определенном секторе экономики мы находимся слева от пика, то совершенствование технологии повышает занятость в этом секторе. Современными примерами являются такие виды работы, как устранение граффити, охрана окружающей среды, инспектирование транспортных контейнеров и строительство домов в менее развитых странах, — все это становится экономически более целесообразным, если нам помогают роботы. Если мы уже справа от пика, дальнейшая автоматизация сокращает занятость. Скажем, нетрудно предсказать, что количество лифтеров продолжит уменьшаться. В долгосрочной перспективе можно ожидать, что большинство отраслей будут оттеснены в крайнюю правую часть кривой. В одной недавней статье по результатам эконометрического исследования экономистов Дэвида Аутора и Анны Саломонс утверждается, что «за последние 40 лет количество рабочих мест сократилось буквально в каждом секторе, внедрившем технологии для повышения производительности»[164].

На какие же компенсационные эффекты ссылаются сторонники оптимистичного взгляда на экономику?

• Кто-то должен делать роботов-маляров. Сколько человек? Намного меньше, чем количество замещенных роботами маляров, в противном случае покраска дома роботами была бы дороже, а не дешевле, и никто не покупал бы роботов.

• Покрасить дом становится несколько дешевле, и люди немного чаще приглашают маляров.

• Наконец, поскольку мы меньше платим за покраску дома, то можем потратить больше на другие вещи, что увеличивает занятость в иных секторах.

Экономисты пытались измерить эти эффекты в разных отраслях, где наблюдался рост автоматизации, но результаты обычно неоднозначны.

Традиционно большинство экономистов исходят из общей картины: автоматизация повышает производительность, следовательно, в целом люди в выигрыше, в том смысле, что получают больше товаров и услуг на тот же объем работы.