Совок – 12

— Не знаю! — недовольно пожала обнятыми мною плечами девушка, — Тебя мой отец больше интересует или я? — исподлобья уперлась она в меня пытливым взглядом.

— Конечно ты! — почти не прибегая к лукавству, заверил я подругу, — Ты мне нравишься гораздо больше! — подтверждая свои слова, я ласково огладил форменное сукно, под которым упруго выпирал круп прокурорской помощницы. — Ты же не только самая красивая, но еще и умная! Таких совпадений в одной девушке, душа моя, очень мало случается!

После этих слов настало время чувственного примиряющего поцелуя. Безучастными прокурорские губы оставались всего лишь несколько секунд.

— Ты зачем пришел? Чего вдруг про меня вспомнил? — отдышавшись и поправляя прическу, начала меня провоцировать на откровенность Наталья, — Тебя, что, твои бабы на хер послали? Никто из них тебя больше в свою койку не пускает и ты решил, что со мной у тебя получится?

Доказывать, что-то обратное её пошлому предположению было бы сейчас глупо. Крайне глупо и абсолютно непродуктивно. Так же, как и убеждать эту, вновь прирученную прокуроршу в том, что она у меня главная и единственная. Тут только расслабься, дай слабину и положи ей палец в рот! И уже завтра, если не сегодня, она припрётся ко мне с родительским благословением, с чемоданом и набором кастрюль.

— Нет, любимая, я к тебе пришел за советом! — изобразив на челе глубочайшее раздумье, вымолвил я, — А к кому мне за ним еще идти? — уныло развёл я руками, — Наташ, ты ведь единственная, кто всегда ко мне по-доброму относилась! Ну не к Аньке же мне было идти⁈ Сама же видела, как она меня ненавидит!

Перекинув мяч на сторону посягательницы на мою свободную жизнь, я умолк, демонстрируя полнейшую неопределённость души и разума.

— Какой еще совет? — всё еще недоверчиво, но с явным любопытством отстранилась от меня Наталья, — Опять что-то задумал? Даже не надейся, ни в какие твои авантюры я больше не полезу!

В принципе, я уже понял, что папе она на мою склонность к коллекционированию пока не жаловалась. Значит, можно смело идти к товарищу Копылову за новой протекцией, либо сразу выдвигаться в мебельный магазин и уже там импровизировать по старым дрожжам. Но просто так покидать подругу, с которой так удачно помирился, мне не хотелось. Не заслужила она такого бездушного цинизма.

— Да причем тут какие-то авантюры, солнце моё⁈ — обиженно поджал я губы, — И вообще, ты мне напомни, пожалуйста, когда это я тебя в авантюры втягивал? Или ты опять меня с кем-то из своих ухажеров перепутала? И не стыдно вам, Наталья Сергеевна, со мной так поступать⁈

Одернув пиджак, я сделал еще более обиженный вид и выразил решительное намерение покинуть служебный кабинет помощника прокурора.

Я развернулся, но не успел сделать и шага к двери. Мадемуазель Копылова неожиданно оказалась цепкой и сильной. Рукав польского пиджака предательски затрещал.

— Стой, сволочь! — раздался из-за спины вопль отчаявшейся кондукторши, от которой вот-вот сбежит необилеченный «заяц», — Не ври, не с кем мне тебя, гада, путать! Это ты, скотина, в бабах, как свинья в апельсинах, зарылся и никак выбрать не можешь!

Этот всплеск возмущения и оказался последней каплей. Дальше пошли рыдания, щедро сдобренные прокурорскими соплями.

— Какой тебе совет был нужен? — таки не удержалась от приступа любопытства моя впечатлительная барышня, поправляя свою казённую юбку.

Это прозвучало не сразу, а лишь после успокоительных процедур, растянувшихся минут на двадцать или многим более того. Разрыва во времени оценить я не мог из-за всплеска ярчайших эмоций. Которые могли длиться, как мгновения, так и часы. Лицо у Натальи сейчас не выглядело безупречно красивым, но даже такое, припухшее и с потёками туши, оно мне чертовски нравилось.

— Хотел спросить тебя, на какой орден мне соглашаться? На «Ленина» или на «Красное Знамя»? — не глядя на Копылову и надевая пиджак, озабоченно вопросил я, — Тут понимаешь, какое дело, к концу этой недели меня наградить должны, а я пока так и не выбрал. Я, Наташ, хоть ты и обзываешься на меня всяко-разно, однако, без тебя таких решений принимать не могу! Мне твоё мнение важно! Что ты мне посоветуешь, душа моя?

Моя прокурорская подруга замерла и на несколько мгновений превратилась в соляного идола правосудия. Потом её округлившиеся глаза начали недобро сужаться. И припухшие после состоявшегося акта примирения губы, тоже стиснулись в тонкую нитку.

— Издеваешься⁈ — нервно заиграла она лицом, еще не определившись, поносить меня ругательными словами или снова горько заплакать, — Ну и гадина же ты, Корнеев! Сволочь! Всё правильно про тебя Анька говорила!

Привычно выслушав не менее привычные слова, я обошел готовую на чувственные безрассудства девушку и поднял с телефонного аппарата трубку. И протянул её недоверчивой прокурорше.

— Звони отцу, он, если даже и не в курсе, то по своим связям в обкоме всё быстро разузнает! И тогда тебе станет стыдно! — настойчиво тыкал я трубку в руки Натальи Сергеевне, классово, то есть профессионально, ненавидящей работников милиции. А, в данный момент, конкретно меня.