Совок 2

Из райотдела я вышел, будучи официально признанным потерпевшим и пребывающим в раздумиях относительно того, как теперь буду добираться домой. Морозец окреп или мне так показалось? Хорошо, хоть шапку и шарф вернули, за которые мне пришлось расписаться, как за чужие. Напротив входа стояла знакомая белая «Волга». Это означало только одно. Что отец Полины все еще создает духоту шайке корыстных доброхотов, покрывающих Гудошникова-младшего. Сломать его им не так уж и просто. УВД на транспорте местным органам власти не подчиняется и рычагов давления на Дорохова у Копылова нет. Разве, что только косвенные. Поскольку семья полкана живет, работает и учится на этой территории. Да и полковник насчет износа сам изначально сыграл в поддавки с законом и злодеями. Стало быть, они там бьются с ним за полную отмазку Гудошникова-младшего. Сейчас прокурорский следак их известит, что согласно моим показаниям студент в разбое не участвовал и полкану ничего не останется, как поджав хвост, удалиться. Потом, правда, придется передопросить девушку, что мерзавцев было не трое, а двое. Ну да это уже частности. И видит бог, не я первым начал погружение в этот постыдный конформизм.

Открылась задняя дверь авто и мне навстречу выскочила девушка Полина. Уже не дрожащая и не всхлипывающая. Хорошо быть молодым и даже юным существом, психика еще не отягощена печальным опытом прежних страхов и бед. И потому восстанавливается гораздо быстрее, чем у битого жизнью, пожившего человека.

— Как ты? Тебя уже совсем отпустили? — обеспокоенно подскочила она ко мне.

— Совсем отпустили, — успокоил я ее, — Теперь вот думаю, как до дома добираться буду! — состроил я на лице озабоченность, провоцируя спасенную от надругательства барышню на ответный добрый поступок.

Можно было, конечно, дождаться, когда к РОВД с очередным задержанным подъедут ППСники или ОВОшники и попросить их подбросить. Или тупо идти домой пешим порядком. И то, и другое было непредсказуемым по времени. И отлов такси в здешних реалиях тоже прогнозировать было сложно.

— Мы тебя довезем! — обрадованно откликнулась девушка, — Папа сейчас выйдет и довезем! Ты где живешь? — она поплотнее запахнулась в свой югославский кожушок, ценой в четыре моих зарплаты.

— Рядом с Ленинской библиотекой на проспекте, — вынужден был сообщить я координаты своей берлоги. Вернее, квартиры доктора истории Левенштейн.

— Ты с родителями там живешь? — беспечно поинтересовалась девушка, разглядывая мою правую сторону физиономии и распухшее ухо.

— Один живу. Квартиру снимаю, — ответил я, засовывая руки в карманы, — А родителей нет, сиротствую, — без умысла давить на жалость, удовлетворил я любопытство Полины.

Теперь барышня смотрела с жалостью не только на мое ухо, но и на всего остального меня. Такого искреннего сочувствия я не ожидал и даже умеренно застеснялся. Нечасто в последнее время мне кто-то сочувствовал без какой-либо корысти для себя.

Из распахнувшейся двери райотдела стремительно вышел полковник-отец. Шинель на нем была расстегнута и сам он был неспокоен. Увидев меня, он обрадовался. Но, как-то нехорощо обрадовался, не по-доброму.

— Что, лейтенант, продался?! — еще не дойдя до нас с дочерью, начал громогласно корить меня транспортный милиционер, — Далеко пойдешь, Корнеев! Следователь, мать его за ногу!

Дорохов уже стоял напротив меня и заложив руки за спину злобно рассматривал мое мужественное от побоев лицо. На присутствие дочери он не обращал никакого внимания.

— Это я, товарищ полковник, с вас пример беру! Негоже мне, лейтенанту, быть принципиальнее полковника! — не сдержался я, с тоской понимая, что теперь придется переться пешком.

— Папа! — возвысила голос дочурка, когда полковничья шинель уже вздыбилась от набранного в грудь возмущенного воздуха, — Папа, не смей! Сергей меня спас! Не ругайся на него, ему и без того плохо, его по голове ударили! — вклинилась между нами полковничья дочь.

Если бы только знала эта милая добрая девушка, сколько раз меня ударяли по голове! И тогда, и теперь… Я и сам удивляюсь, как она, бедная, еще таблицу умножения помнит! Про УПК и другие нормативные акты, я уже молчу!

Начальствующая грудь мента-транспортника беззвучно сдулась и только глаза его сверкали в мою сторону с прежней непримиримостью. Он наконец-то обратил внимание на присутствие девушки и взял себя в руки.

— Ладно, пошли в машину! — он приобнял дочь и попытался увлечь ее в сторону «Волги», — Простудишься и мама дома с ума сходит, еле убедил ее остаться! — мазнул меня недобрым взглядом напоследок полкан.

— Хорошо! — не тронулась с места упрямая в папу дочь, — Только сначала Сергея завезем, нам как раз по пути! — она исподлобья вперилась в родителя.