Совок 3

— Дора Афроимовна к моей маме обратилась и попросила, чтобы я Лешу к себе взял. Я не хотел, но маме отказать не смог, она тогда уже совсем плохая была. — Теперь вот он здесь главный. Так-то и бог бы с ним, но.. — Сергей замялся.

— Что не так, Серега? Ты говори, я все-равно докопаюсь, ты даже не сомневайся! — уверенно пообещал я ему.

— Понимаете, плохо то, что он со своими помощниками аферы здесь начал крутить, — решился на откровенность бывший завсектором, — Вы знаете, нам ведь книги для членов организации выделяют и половина из них очень дефицитные! За ними люди по полгода в очередях стоят, по ночам отмечаться к магазинам ходят. Вот Алексей почти весь дефицит налево и пускает. Стыдно перед людьми, многие думают, что я тоже в этом участвую.

Я внимательно слушал литературоведа, боясь даже жестом прервать поток его душевных мук и терзаний.

— Но это полбеды! — досадливо поморщился Сергей, — он ведь за положительные рецензии с молодых авторов деньги берет! А кто ему не может заплатить, тех мордует беспощадно! Не дает им ходу, на конкурсы их работы не пропускает и вообще! — Коваленко обреченно махнул рукой, — Увольняться буду!

— Погоди ты увольняться! — оборвал я стенания порядочного парня, попавшего в челюсти алчного газовщика, — Я на него сегодня дело возбудил и на трое суток его на цугундер присадил, так, что ты возьми себя в руки и не отчаивайся! — я ободряюще похлопал его по плечу, — Ты лучше скажи мне, как твоя комсомольская совесть со всем этим мирится? Что, переломился бы ты, если к нам, в милицию пришел бы, да и рассказал про художества своего друга?!

— Не друг он мне! — сверкнул глазами Коваленко, — А к вам в милицию ходить и на Вязовскина жаловаться, вы извините, но дураков нету! — выпалил литератор-конформист. И тут-же замолчал, прикусив язык.

— Ну-ка, ну-ка! — придвинулся я к внезапно замолчавшему другу детства луноликого бздуна. — Ты не держи в себе лишнего, Сергей, так ведь и самому под статью попасть недолго! За отказ от дачи показаний, например, — неодобрительно покачал я головой, — Колись, почему в милицию не посмел обратиться?

— Родственник там у Вязи работает! — отчаянно выкрикнул Коваленко, — На большой должности, между прочим! Каждые две недели приезжает сюда на своем «Москвиче» за книгами! Лёша ему полный багажник загружает.

Я примерно уже знал, что это за мент-книголюб и даже ничуть не удивился. Ведь это нормально! Советским политработникам свойственна любовь к литературе и дефицитным изданиям, в частности. Особенно к тем, которые можно перепродать за пять-десять номиналов.

— Ты мне теперь расскажи про его помощников, что это за люди? Имена, фамилии? Где их найти можно? — грузил я вопросами Сергея, не отпуская его с волны откровенности.

— Я их не знаю толком, видел всего несколько раз, — не таясь, делился информацией парень, — Двое их, мужчина и женщина, они здесь иногда бывают, а вот еще двоих я видел всего один или два раза. Эти четверо, как раз и пишут всякие гадости на начинающих авторов. Если те денег Вязе не заносят.

— Как зовут их? — вычислить говномазов я посчитал необходимым в самое ближайшее время. Просто из чувства собственного самосохранения.

— Точно не помню, но кажется женщину зовут Мария, а фамилия у неё не то Кирсайкина, не то Пирсайкина. Её Лёша из какой-то мордовской деревни привез, он туда в командировку ездил. Эта женщина там в нехороший скандал попала. Леша по пьянке болтал, что она там сначала с шабашниками-армянами путалась, а потом, когда те уехали, она полсела мужиков триппером перезаразила. Её участковый едва отбил, когда бабы лупить её пришли. Милиционер ее в район, в вендиспансер отвез. Вязя ее оттуда и забрал потом к себе в город.

— А мужик? Ты говорил, что еще мужик вместе с этой бабой Лёше помогает? — аккуратно выводил я Сергея в нужную сторону.

— Сергей его зовут, как и меня, а вот фамилию точно не скажу, — пожал плечами Коваленко, что-то на рыбу похоже, знаете, есть такая рыба сопливая и скользкая? — он вопросительно посмотрел на меня.

— Ёрш? — выдал я то, что первым пришло на ум.

— Нет, ёрш, он колючий, а та, как глиста скользкая и на ту же глисту похожая, — впервые за весь разговор рассмеялся парень.

— Линь, больше таких рыб я не знаю! — выдал я все свои познания в ихтиологии.

— Точно! — обрадовался свергнутый бздуном зав литературным сектором, — Фамилия его, либо Линёв, либо Линнюк! В общем, что-то такое. Этот Линнюк раньше в психушке работал. Санитаром, вроде бы. Но там тоже какой-то скандал нехороший был и его едва не посадили даже. И, когда его выгнали, Вязя его тоже к себе в помощники взял. Я, говорит, писателя из него сделаю!

— Ты погоди про писательство, ты вспомни, за что его из дурдома погнали? — я опять направил Серёгу в интересующую меня колею.