Совок 3

Заглянув к Зуевой и привычно соврав, что вернулся из прокуратуры, я пошел к себе принимать к производству свежеотписанные дела.

Однако насладиться бумажной рутиной мне не дали. Едва я с величайшим трудом вник в отвратную канцелярщину, в кабинет ввалился возбужденный опер Гриненко. Неужели мой грядущий обед под угрозой срыва?! Н-да…

Глава 11

— Следствию категорический привет! — жизнерадостно поприветствовал меня опер, — Как сам? Как успехи в борьбе с кражами личного имущества трудящихся?

Честно говоря, такая живая заинтересованность опера Гриненко меня озадачила. Без особой нужды опера обычно в следствие не заходят. Хотя бы из-за того, чтобы не нарваться на неудобные вопросы. О неисполненном поручении, например. Или о неотловленном обвиняемом, проходящем по уголовному делу и находящемся в розыске.

— Всё нормально! И сам здоров, и борьба усиливается, — осторожно ответил я, еще не понимая, зачем ко мне припёрся Гриненко. — Вот, если бы вы, товарищ старший лейтенант Гриненко Станислав, отработали своевременно мои два поручения, которые я неделю назад вам направил, то, глядишь, и раскрыл бы я уже эту серию краж! — укорил я веселого опера.

Гриненко досадливо поморщился, но улыбка снова вернулась на его лицо.

— А вот зря вы, товарищ следователь, уголовный розыск в бездействии попрекаете! Кабы не наш доблестный уголовный розыск, то что бы ваше следствие делало?! — быстро нашелся с ответом опер и нахально уселся на место отсутствующей Иноземцевой.

— В общем так! — Гриненко откинулся на спинку стула, — Есть у меня подвижки по твоим кражам! Вчера со своим «шуриком» встречался, он в одном дворе с терпилами живет. С Гущиными. Сорок шестой дом по Победе. Помнишь таких? — насмешливо, как ехидный экзаменатор смотрит на студента-прогульщика, уставился на меня опер.

— Помню! — безжалостно изгадил я триумф нежданного гостя из ОУР, — Двенадцатая квартира. И, что там тебе твой стукачок нашептал?

Улыбка у Гриненки слегка померкла, но совсем с его лица она не сошла.

— Сын потерпевших Гущиных Дима, после кражи денег у его родителей определенно намеревается зажить на широкую ногу! — самодовольно поведал оперативник, — Денег у моего человечка занял под якобы близкий приход наличности. И кредит он обещнулся вскорости отдать. Уверенно так обещнулся!

— И много занял? — поинтересовался я, немного оживая от предвкушения следовательской удачи.

— Сорок рублей, — разочаровал меня размером займа Гриненко, — Да ты не кривись, Корнеев, он, вообще-то двести просил! Но мой «шурик» не Рокфеллер, сколько было, столько и дал. Полагаю, что дал под проценты, так-то он до денег жадный.

А ведь и правда, есть над чем подумать! Без наводчика жулики точно, не обошлись.

— Я сегодня вечером как раз собирался потерпевших навестить, — поделился я своими планами с опером, — Вот с Гущиных и начну! Заодно и с этим Дмитрием познакомлюсь. Сколько годочков сынишке?

Дверь кабинета распахнулась без предварительного стука. В дверном проёме стояла Антонина.

— Корнеев, к шефу! Срочно! — выдала она команду от порога и стремительно развернувшись, удалилась с гордо поднятой головой, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

— Эк, как у вас всё строго! — подивился Гриненко и поднялся из-за стола, — А сыну Гущиных двадцать два.

— Ты свой подсобный аппарат сориентируй на этого младшего Гущина! — настоятельно порекомендовал я ему, тоже поднимаясь со стула.

В приемной Данилина я ожидаемо увидел капитальную во всех отношениях женщину.

— Валентина Викторовна, Алексей Константинович на месте? — я не считал нужным скрывать удовольствие, с которым всегда смотрел на эту добрую и теплую, как мрамор женщину.

— Заходи, Сергей! — ее лицо показалось мне чуть приветливее, чем обычно.

То, что Валентина назвала меня не по фамилии, а по имени, я отметил особо. Такого рода обращение от этой женщины чего-то, да стоило.

Просочившись в кабинет, я плотно прикрыл за собой дверь и почтительно замер с уважительностью во взгляде. К своему мудрому и справедливому руководству.

— Чего встал? Проходи! — Данилин кивнул головой на место своего бывшего заместителя Ахмедханова.

Поняв его жест, как приглашение садиться, я пристроился на стул и снова уставился на начальника.

— Как у тебя дела? — задал он вопрос, которого я ожидал меньше любого другого. Слишком уж неопределенным и всеобъемлющим он был.

В ответ я удивленно поднял брови. Я действительно ничего не понимал. Вроде бы совсем недавно, вот еще только утром на оперативке я за все дела перед ним оправдался. После чего он сам же меня по матушке благословил и отпустил дальше понижать криминогенную составляющую.

На всякий случай я с еще большим вниманием уставился на руководство.

— Я в том смысле, как твои дела? Не уголовные, а вообще? — поправился подполковник, что-то выглядывая в моем лице, будто подозревал меня в краже писчей бумаги, копирки или еще какого казенного имущества.

— Все в пределах дозволенного, товарищ подполковник! — с осторожной бодростью ответствовал я.