Совок 4

Деваться было некуда, да и незачем мне было куда-то деваться. Так даже лучше. Потом ни одна сволочь не обвинит меня в сепаратных договоренностях с держательницей бандитской кассы.

— Годится, Виталий Николаевич, — не стал я выеживаться.

— Ну и отлично! — удовлетворенно кивнул Захарченко, — Гусаров, давай, веди задержанную в мой кабинет, Сергей Егорыч там с ней работать будет! — теперь уже зам по опер подмигнул не Стасу, а мне.

В кабинет заместителя начальника РОВД мы зашли втроём, он я и Сульдина.

— Располагайся Сергей Егорыч! — капитан гостеприимно указал на свой стол, — Ты тут работай, а мы с товарищами в другом месте своими делами займемся! — он строго взглянул на оробевшую санитарку. — А эту, если слов твоих не поймет, ты в камеру спусти, до утра ее продержат, а утром я с прокурором договорюсь, он арест санкционирует! — Захарченко посчитал, что такая прелюдия к нашей беседе с Сульдиной делу не повредит.

Таисье указали стул, на котором сидеть ей пришлось спиной к двери. Которая осталась немного приоткрытой. Вместе со второй тамбурной. Ладно, пусть подслушивают. Лишь бы не подглядывали.

Пользуясь разрешением хозяина кабинета, я уселся на его место и взял из стопки листок бумаги. А из стакана карандаш.

— Ну что, Таисья, давай попробуем тебя спасти, может быть, оно и получится, — с сомнением на лице и в голосе, начал я.

Подлая баба в ответ промолчала. Разговаривать она со мной не хотела. Не воспринимала она меня, как достойного собеседника. Это я еще тогда, на обыске понял. Слишком уж молод я, да и чином не велик. А она, по имевшейся у меня в деле сто двадцать шестой форме, дважды побывала за колючкой. Причем, первая ее ходка, по молодым годам, была за соучастие в разбое. Серьезная тётенька.

— Ты чего молчишь? — я не стал повышать юношеского голоса, вопреки ее наивным ожиданиям, — Слышала, что начальник сказал? До утра в камеру пойдешь, а потом под арест до суда!

Сульдина подняла на меня глаза и оглядела не шибко боязливым взглядом.

— А ты скажи мне начальник, по какой статье ты меня арестовывать собрался? — она снисходительно ухмыльнулась, — Может, кто-то заявление на меня подал? Или у тебя справка есть о стоимости похищенного? — санитарка с кулинарными наклонностями уже почти издевалась надо мной. Первый испуг у нее прошел и теперь от нее веяло возрастающей уверенностью.

Привлечь ее к уголовной ответственности никакой возможности не было. А административной, за торговлю без патента, она, по ходу, не боялась. Штраф там, кажется, рублей пять. Такими деньгами Таисья, безусловно, располагала. По всему выходило, что к своему бизнесу эта баба подготовилась основательно. В том числе и подковалась юридически.

По-хорошему разговорить эту бизнес-леди у меня не получилось. Значит, придется добиваться от нее откровенности по-плохому.

— Грамотная? — заглянул я в ухмыляющееся лицо торговки, — Ну так это хорошо, что грамотная. Значит, слова мои до тебя обязательно дойдут. До самых твоих гнилых печенок дойдут! Засекай время, гражданка Сульдина, слово тебе даю! Офицерское! Что через трое суток ты сама в своем сарае вздёрнешься!

Я прошелся по кабинету и по-хозяйски уселся в кресло заместителя начальника РОВД. В кои-то веки еще удастся в нём посидеть. Кресло мне нравилось. И большой руководительский стол тоже. На воровку я даже не смотрел.

— Чего это я вздёрнусь? Ничего я не вздёрнусь! — нахально возразила мне жизнелюбивая санитарка, — Я, может, еще и вас переживу, гражданин начальник! — вконец обнаглевшая Таисья, по примеру Захарченко мне подмигнула.

Меня это как-то очень нехорошо развеселило и я отпустил тормоза. Ну, что ж, сама напросилась, мерзавка! Теперь пусть хлебает полным ситечком! Всё равно надо было ее выводить на конфликт. Но теперь я её уже буду ломать не только на информацию, но и на подписку о сотрудничестве. Пусть операм будет дополнительный бонус! Баба она в воровской среде далеко не чужая, а, значит, информированная.

— Сомневаюсь я, гражданка Сульдина, что теперь тебе даже неделю повезет прожить на белом свете, — сочувственно покачал я головой, — Что-то мне подсказывает, что те два давешних опера, которые тебе руки у родильни крутили и с которыми ты потом в обнимку сюда ехала, завтра же наведаются на вокзал. К твоим подружкам. К тем самым, вместе с которыми ты пирожками торгуешь, — кивнул я на стоящую посреди кабинета её сумку.

Таисья уже не ухмылялась и своими поросячьими глазёнками мне тоже уже не подмигивала. Дважды сиженная курва почувствовала в моих речах что-то для себя недоброе и крепко насторожилась.

— И почему-то думается мне, Таисья Николаевна, что не станут эти опера скрывать, каким способом и в какой бесчестной конкурентной борьбе ты их победила. Подозреваю, что во всех подробностях расскажут они твоим соперницам, что в пирожки свои, ты бабью требуху вместо нормальной мясной начинки совала. — сочувственно оглядел я родовспомогательную санитарку-воровку. — Как думаешь, когда после этого город на уши встанет? Через сутки? Или через двое?

Физия гражданки Сульдиной постепенно обретала зеленовато-серый оттенок.