Совок 6

— Забудь, латынь это! — отмахнулся я, — Хотя, это как раз будет твой анус! Но сейчас надо думать, как тебя из-под удара выводить. И времени на всё про все у нас с тобой немного. Несколько дней, не больше!

— Да как тут выведешь?! — тоскливо вздохнул опер, — Не брать же приступом Октябрьскую прокуратуру, чтобы этот отказняк уничтожить?! — в отчаяньи Стас пристукнул кулаком по подоконнику.

— Прокуратуру приступом буду брать я! — не менее тяжко вздохнул я, — А ты работай с терпилой! Чтобы он был всем доволен и дальнейшей проверки не желал категорически! Ты меня понял? — я разглядывал другана без особого добродушия, понимая, какой ценой мне обойдется его, снятая со сковородки, задница.

— Понял! — оживился опер, который упал намоченный. — А что там за материал, а, Серёга? Фамилия у терпилы какая? Сам понимаешь, за мной этих отказных, как блох на собаке!

— Дату не помню или даже не видел. Грабеж там, сто сорок пятая, это точно. И фамилия терпилы — Фесенко. Больше ничего не знаю. Иди в дежурку и смотри книги учета!

— Стой! — я еле успел схватить Гриненко за рукав, так быстро он кинулся спасать свою дымящуюся задницу. — Мне от тебя потом тоже помощь понадобится, ты вечером загляни ко мне!

— Буду! — клятвенно приложил руку к сердцу Стас, — Как только шеф на вечерней сходке отымет за косяки, сразу к тебе!

Опер развернулся и стремительно кинулся за поворот. Через секунду я уже слышал, как он грохочет подошвами через три ступеньки по лестнице. Устремившись, надо полагать, в дежурную часть.

Не успел я зайти в свой кабинет, как в него ворвалась Лидия Андреевна. В кабинете Данилина она еще как-то сдерживалась, а теперь моя начальница находилась в состоянии сильного душевного волнения.

— Что происходит? — она кипела, как забытый на плите чайник и растерянности своей не скрывала, — Вчера он тебя поклялся при всех уволить, а сегодня об этом даже не вспомнил?! Почему? И о чем вы с ним говорили, когда он всех выгнал?

— Лида, а почему ты сегодня такая красивая? — я аккуратно заправил выбившуюся из ее прически волнистую прядь ей за ухо, — Сегодня ты, не побоюсь этого слова, особенно хороша!

Зуева на несколько секунд зависла, а щеки ее покрылись румянцем. Но уже совсем скоро она пришла в себя. Она уже неплохо меня изучила и мои примочки нуждались в обновлении.

— Корнеев, ты мне зубы не заговаривай! — она шагнула ближе, — Говори, что происходит? За мою память, никто еще на оперативке пьяным не появлялся! И такое никогда, насколько мне известно, никому не прощалось! И ты будешь самый распоследний идиот, если думаешь, что Дергачеву уже не настучали о вчерашнем!

— Нет, душа моя, — я притянул к себе упругую начальницу и по-товарищески стиснул её ягодицы, — Я этого не думаю. Но я думаю о другом! Я думаю, что, если меня не позвали на экзекуцию к начальнику РОВД, то пределов допущенного я не нарушил. Или я ошибаюсь, любимая?

— Пусти! — тревожно озираясь на дверь, Лидия Андреевна резкими движениями начала освобождать свой крепкий попец из цепких лейтенантских рук.

Опять вспомнив о вчерашнем проколе с неуважением к начальству, я пошел на поводу у субординации и разжал ладони.

Отодвинувшись на всякий случай подальше и поправив на себе одежду, Зуева продолжила свои бестактные вопросы относительно моих разговоров с Данилиным.

— Ты, Лидия, мне больше таких вопросов не задавай! — нахмурил я брови, — Под статью меня хочешь подвести? — подозрительно окинул я ее почти чекистским взглядом.

— Под какую еще статью?! — нервно и не совсем уверенно ухмыльнулась Зуева.

— Под статью о разглашении гостайны! — еще сильнее нахмурился я, — Если надоел я тебе, ты прямо так и скажи! Но я на лесоповал не хочу!

— Ты, что, совсем дурак?! — Лидия Андреевна шагнула ко мне и порывисто меня обняла, уже не обращая никакого внимания на незапертую дверь, — Я просто переживаю за тебя очень!

— А раз ты за меня переживаешь, да еще и очень, то научи Лизавету варить борщ! — решил я опять из кучи минусов сотворить для себя плюс.

— Научу! — хлюпнула носом Лида, — У тебя, правда, все хорошо, тебя не уволят?

— Ну, у кого, душа моя, рука поднимется такой приказ подписать?! — я посмотрел на начальницу, как на дитё неразумное, — Я же золотой фонд кадров МВД СССР! Такого, как я больше нет! — совершенно серьёзно произнёс я, глядя в глаза руководящей подруги.

— Ну ладно, тогда я пошла работать! — как-то очень быстро успокоилась она, — По сто восьмой из города никто вчера не приезжал, на следующую неделю заслушивание перенесли. Но ты не затягивай с расследованием и бумажек в дело подшей побольше! Приходи ко мне, я помогу, там обязательно надо показать работу по делу!

— Как скажешь, любимая, я ведь перечить тебе ни в чем не могу! Да ты это и сама хорошо знаешь! — кротко ответил я руководительнице, чтобы окончательно её успокоить.

— Придётся мне опять в этот долбанный театр ехать! — вспомнил я об оставленной без присмотра машине на больничной стоянке. — Это я к тому, чтобы ты потом не говорила, что я неуправляемый!