Совок-9

Во мне ворочались противоречия. Юноше хотелось воспротивиться и нагрубить не только майору, но и мадам Клюйко. А мудрый волчара в сложившейся двусмысленной ситуации увидел самый лучший исход из всех возможных.

Пожав плечами и стараясь не показывать досады и ревности, я достал из бумажника красненькую. Сунув её под стакан с недопитым морсом, я не смог удержаться и шагнув к Эльвире, чмокнул её в щеку.

На этот раз я совершенно уверенно мог бы сказать, что слышал, как Ахмедханов скрипнул зубами.

Улыбнувшись на прощание, я с гордым и независимым видом прошествовал на выход из ресторации.

Выйдя на улицу, я так же, как и совсем недавно Ахмедханов, почувствовал, что из меня выдернули позвоночник. В голове отчетливо сложилось понимание того, что всё, что у нас было с Эльвирой, навсегда закончилось в эту самую минуту.

Странно. Всё время, пока она была в Москве, я особо не парился и нашей разлукой не томился. Однако сейчас, когда она отправила меня в отставку, мне вдруг стало тягостно и тоскливо.

Своим здравым взрослым умом я понимал, что юношеские капризы и переживания ни к чему хорошему не приведут. Исходя из этого, я, рассудив, решил лечить ударенную потерей психику традиционным способом. Но не водкой, а работой и преодолением накопившихся проблем.

Сидящий во мне отвергнутый юнец жаждал мстительного реванша. Он выбирал между визитами к Зуевой или к Копыловой. А мудрый ветеран в то же самое время, ничего, кроме благодарности к умной и рассудительной Эльвире не испытывал. Хорошо понимая, что та поступила очень порядочно и единственно верным образом. По отношению ко мне, в самую первую очередь. Да, тяжелая это штука — раздвоение личности. Может, это и есть та самая шизофрения?

Домой, где меня ждёт очередной вынос мозга, мне категорически не хотелось. Две кобры, старая и малая, меня со всей их заботливой дотошностью так зажалеют, что запросто доведут не до инфаркта, так до инсульта. Или до громких нецензурных возгласов в свой адрес.

Взглянув на наручные часы, я развернулся и направился назад к гостинице. Целью моей был, находящийся в холле, телефон-автомат. Отложенный на завтра непростой разговор с Данилиным я решил перенести обратно, то есть, на сегодня. Если поспешу, то к шефу успею еще до конца вечерней оперативки.

Дозвонился до начальника я сразу. Чуда не произошло, радости от того, что слышит мой голос, Данилин не проявил и разговаривал он со мной в своей обычной манере. Как с нелюбимым пасынком, то есть.

— Ты, Корнеев, похоже, доигрался! — под конец нашей беседы без злорадства, но и без сожаления, выдал он, — Соседи тобой интересуются. Минут сорок назад двое их областников приходили, тебя искали! Чего ты там опять учудил? — без ярко выраженного интереса и до обидного равнодушно задал вопрос Алексей Константинович.

Оба на! Да что же это такое⁈ Новость за новостью и радость за радостью. Теперь еще и комитетчики, мать их за ногу! Только было появился у меня просвет с избавлением от гнилого и опасного дела по хищениям на ЛВЗ и вот, на тебе! Комитетчики падлы, как вороньё, закружились над моею шальной головой. Чего им, сукам, надо?

То, что гэбисты меня не пригласили к себе по телефону, а нежданчиком сами заявились в РОВД по мою душу, мне не понравилось. По богатому опыту совместно проводимых в девяностые оперативно-следственных мероприятий, я достаточно хорошо знал, насколько пренебрежительны эти ребята по отношению к ментам. Ни хрена не делая и годами не выдавая каких-либо результатов, они были непревзойдёнными мастерами имитировать кипучую служебную деятельность. Не ударяя при этом палец о палец и прячась за пресловутую суперсекретность гостайны. А тут, вместо того, чтобы просто поднять телефонную трубку и через моё начальство обязать меня явкой, они не поленились приехать на другой конец города. На душе у меня стало тревожно.

Грехов на мне за мою новую жизнь накопилось немало. Как блох на бездомном шелудивом бобике. Однако, гадать, какой из них стал известен внукам железного Феликса, делом было неблагодарным и бессмысленным. Точно так же, как и избегать встречи с ними. Узнать о причине интереса гэбистов к моей персоне я смогу только во время встречи с ними и никак по-другому. Стало быть, надо идти на контакт. Если опять припрутся, но не сегодня, а завтра, то ничего страшного. Скорее всего… Ну, а, если сегодня…

Загнав никитинскую машину во двор на соседней улице и спрятав ключ от замка зажигания в диск левого переднего колеса, я пешим порядком направился в сторону Октябрьского РОВД. До входа в райотдел я не дошел два десятка шагов.

— Корнеев Сергей Егорович? — послышалось сзади и кто-то нахально придержал меня за правый локоть.