«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

Теплым осенним днем в открытой двери сторожки показалась кошка с новым маленьким котенком в зубах, который уже не был слепым, который широко открытыми глазами с любопытством смотрел на открывшийся для него большой мир. Кошка, глядя на сторожа, положила перед ним котенка и побежала к двери. Котенок растерянно заплакал, кошка вернулась, лизнула его, успокаивая, и шмыгнула за дверь. Начал накрапывать все сильней и сильней дождь. В это время в двери показалась кошка еще с одним котенком на руках. Сторож растерялся, – что делать, не выгонишь же в дождь мать с ребенком на улицу. Я вспомнил картину «Сикстинская мадонна». А котята еще не знали, что жизнь жестока и с доверием смотрели на мир.

Семь кошек!!!

Каким-то летом, несколько мальчиков и девочек в возрасте от пяти до двенадцати лет сбились в кружок и о чем-то тихо и сдержанно говорили. Потом старшие подошли ко мне и поделились своей озабоченностью. Они нашли прикопанного мертвого котенка, и, в осуждение тех, кто его лишил жизни, вырыли могилку, сделали из веточек крестик и перезахоронили котенка. Для них это была игра. Рассказывая о похоронах, они, между прочим, сказали и такое:

– Конечно, мы понимаем, что нельзя оставлять всех котят, кто их потом возьмет, а все равно жалко.

– Конечно, жалко, но что делать?

– Да, мы понимаем…

Через некоторое время, тем же летом, эти же ребята, гуляя по лесу, наткнулись на рыжего котенка, который, увидев их, отчаянно замяукал и пошел к ним. Естественный порыв души – помочь бедняжке, и дети повели его на базу.

Хозяева базы – взрослые кошки и собаки отнеслись к чужаку с враждебностью, сдерживаемой присутствием людей, а два щенка, до поры обитающие в тот год на базе, стали лаять и прыгать вокруг котенка, одновременно дружески виляя хвостом, – для них это был новый друг и повод для игры. Котенок на всю эту кутерьму отвечал бесстрашным шипением и по отношению к взрослым, и по отношению к щенкам и бросился к поданной еде, каждый раз выгибая спину, если кто-либо приближался.

Из того, что котенок пошел к людям, было понятно, что он рос и воспитывался среди людей, а потом эти люди отнесли его в лес и бросили: «Может, к какой базе прибьется, не убивать же».

Ну а на базе что с ним делать? Сторож сказал детям, чтобы кто-либо из них взял котенка себе. Дети пошли к родителям, и родители уговорили их отнести котенка обратно в лес, потому что «вероятно, хозяева котенка приезжали на машине отдохнуть в лесу, и потеряли котенка. Они, мол, обязательно вернутся и заберут его». Дети с облегчением поверили этой лжи и отнесли котенка за ручей, чтобы он не мог вернуться на базу. Убить жалко, да и просто невозможно, а вот в лес отнести, может быть, на мучительную голодную смерть можно: «С глаз долой – из сердца вон». А котенок истошно кричал за ручьем: «Помогите, помогите…» и наиболее жалостливые молили: «Хоть бы его кто-нибудь сожрал быстрей». Не скажешь же детям: «Надо его убить». Котенок-то смотрит на тебя с доверием.

Можно ли разделить безгрешное и безнравственное лицемерие.

Качества, развившиеся у человека в процессе эволюции, рациональны. Одним из таких полезных качеств является жалость, жалостливость. Но во всем нужны такт и мера.

Без меры должна быть только забота о жизни и здоровье уже родившихся людей.

Чтобы не было жалко, щенят и котят топят новорожденными. Люди берегут себя от переживаний, и топят их, пока они не смотрят в глаза людей и еще не вызвали к себе теплые чувства со стороны людей.

И вот у кошки утопили котят. Кошка не может понять, куда девались ее дети. Она непрерывно входит и выходит из помещения, где были ее котята, раз за разом обнюхивает подстилку, где были ее котята, и непрерывно мурлычет. Зовет, – может, откликнутся, может, вернутся. Где? Где мои котята? Хоть бы одного, хоть бы на время оставили.

После того, как котята перестают сосать кошку, кошка теряет к ним интерес, и котята становятся ничьи. У больших котят нет ни родителей, ни родственников. Их исчезновение заметит только человек. Казалось бы, оставь кошке одного новорожденного котенка, чтобы не мучиться, слушая две-три недели постоянное ММУУРР страдающей кошки, а когда он подрастет и станет ненужным ни кошке, ни человеку, тогда и уничтожай. Боже мой, да как убить котенка, который смотрит на тебя открытыми глазами? Вот и топят слепыми всех.

Американский гуманист, кажись, Стейнбек, был во время войны во Вьетнаме поражен тем, что хорошие, добрые американские парни бросают бомбы на вьетнамских женщин и детей. Объяснение для себя он нашел в том, что летчики не видят глаз своих жертв. Они уничтожают не людей, а объекты.

Я могу отдать приказ о казни, но не могу свершить эту казнь. Так, кто палач? Тот, кто отдает приказ, или тот, кто, находясь на службе, исполняет приказ? Кто убийцы?

Никто не хочет быть убийцей, и мы, оберегая свою совесть, переходим границу.