Совок

Тот, которого звали Тамаз Тариэлович, поперхнулся своим же угощением. Грузины, они всегда немного шовинисты, если дело касается грузинской кухни и, уж тем более, если речь заходит о грузинском вине. Этот, вне всяких сомнений, достойнейший из грузин, самый, что ни на есть волшебник в приготовлении чанахи, исключением тоже не был.

— Дарагой! Я нэ панимаю! — теперь все встало на свои места и акцент Тамаза был вполне сопоставим с его колоритной внешностью и умением готовить чанахи. — Ты работаешь с вином? Но ты же такой маладой! — недоумевал он.

Хозяйка «Светланы» хихикала и отпивала глоток за глотком из своей вовсе не мелкой посуды. Она не стеснялась самостоятельно подливать себе. На всякий случай я отодвинул от Софы бутылку, для себя уже решив, что назад ее авто поведу сам.

— Нет, уважаемый Тамаз Тариэлович, к моему глубочайшему сожалению, я работаю не с вином. Мне повезло меньше, чем вам, я работаю с людьми. Просто вино я люблю больше, чем людей. Оно не такое коварное, как они — выдал я аксиому, в которую сейчас сам искренне верил. Но, глянув на мадам Мордвинцеву, всего-то и выпившую не больше трети бутылки, я с той же искренностью усомнился в сказанном. Отвернув взгляд от захмелевшей иудейки, я наткнулся на ревнивые глаза грузина. И причиной той ревности была не моя спутница.

— Что еще скажешь, дарагой? — Тамаз вылил из бутылки остатки вина в мой фужер. — Что про это вино ты еще можешь рассказать?

— Немногое. Думаю, что это мукузани из винограда, собранного неподалеку от Телави. И виноградник этот не был слишком высоко в горах, — добавил я.

— Ваше здоровье, батоно Тамаз! Пусть на вашем столе всегда будет молодой барашек, мягкая лепешка и вот это, самое лучшее кахетинское вино! — я выпил, а довольный грузин польщено склонил голову.

Не раз и не два я был в гостях на родине своего друга. Как раз неподалеку от Телави. Относительно неподалеку. И даже пару раз пробовал там вино с виноградников, расположенных немного выше, чем это нужно для хорошего мукузани. Мне объяснили, что из-за высокогорной прохлады тот виноград, вызревая, не успевал набрать достаточно сахара. И потому вино было настолько терпким, что казалось, будто оно вязало не только рецепторы языка, но и зубы. Томазовское же вино было терпким ровно настолько, насколько следовало.

— Откуда он, этот юноша? — наплевав на все правила кавказского этикета, отвернулся от меня к Софе мой новый знакомый грузин. — Почему он знает так много? Про вино, про барашка? Почти столько же, сколько знаю я?

— Сама удивляюсь! Но вы правы, Тамаз Тариэлович, — мадам Мордвинцева довольно улыбнулась, будто я есть продукт ее воспитания, — Сергей очень способный молодой человек, — она не надолго задумалась чему-то своему на пару секунд и улыбнулась. А потом, очнувшись, отмахнулась от моего червонца и полезла в свою сумочку. — Я тебя сюда пригласила, значит, и платить я буду.

— Нет, калбатоно Софья, сегодня вы были моими гостями и пожалуйста, примите от меня это скромное угощение! — грузин решительно положил ладони на скатерть. — Прошу вас, подождите меня две минуты, я сейчас приду! — гостеприимный грузин удалился.

Вернулся он и, правда, быстро. В руках Томаз Тариэлович нес две бутылки.

— Друзья мои, примите от меня этот небольшой подарок! И прошу вас, приходите ко мне чаще! Приятно угощать гостей, которые так разбираются не только в кухне, но и в вине! Мне уже давно не приходилось принимать настолько понимающих людей! — рукопожатие его было неожиданно крепким. Поблагодарив этого гостеприимного человека, мы вышли на улицу.

Глава 15

Я довез Софью Львовну до ее универмага и, закрыв автомобиль, отдал ей ключи. Коробку с комплектующими для химловушки решил не таскать с собой, а забрать ее из софьиной машины после работы. В Волжский РОВД я вернулся сытым и даже вполне довольным жизнью. Я хорошо разгулялся и сегодняшняя бессонная ночь уже не так плющила мое сознание. Набрав номер дежурки Советского РОВД, спросил у дежурного, нет ли где там поблизости Нагаева. Вовы рядом не оказалось, но дежурный Паша Сонюшкин подсказал, что, хоть в самой ОДЧ его нет, но мой друг все же где-то в райотделе. Тогда я попросил капитана записать мой номер и передать его Вове, чтобы тот со мной связался.

За полчаса я вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению гражданки Коростелевой Т.И. и пошел утверждать его к Осколкову. Майора на месте не было. Дверь в его кабинет была из приемной начальника райотдела и я попытался выяснить, как скоро появится майор. Секретарша ничего о заме шефа не знала и тогда я попросил у нее доступа к телу самого начальника. Мне было все равно, кто утвердит мое решение. Девица с сомнением посмотрела на меня, но, нажав кнопку селектора, все же осведомилась у своего руководства на предмет моей просьбы. Руководство отреагировало не сразу, пауза длилась достаточно долго. По голосу, которым было разрешено меня запустить, я понял, что подполковник милиции В.Ю. Колмыков, как было указано на табличке, к сотрудникам Советского РОВД относится без излишней приязни.