Совок

Через секунду я наткнулся на рычащую и копошащуюся в бурьяне фигуру. Существо рвало на себе сеть и пыталось встать на ноги. Судя по габаритам, ценитель женских прелестей был крупнее меня. Подмога была уже рядом, но не успевала. Появилось отчетливое понимание того, что, когда этот упырь через секунду-другую освободится от пут и окажется на ногах, мне придется туго. Никаких рисков относительно борьбы или, тем более, взаимного мордобоя я не предусматривал изначально. Своей головой я дорожил, а она и без того уже изрядно настрадалась в обоих моих жизнях, выбрав весь лимит контузий. Без какой-либо тени сомнения я примерился и изо всех сил саданул охальника рукояткой ракетницы по темечку. Прямо через знакомую фуражку.

Наручников у меня не было и пришлось выдирать ремень из штанов рыжего Павлика. Он был в отключке и пока что лежал смирно. Чтобы связать ему руки, пришлось выпутывать верхнюю половину дружинника из сетки. Сначала из одной, а потом из второй. Это он удачно влетел. Впрочем, дальше таких сеток было растянуто еще штук пять-шесть. А потому, шансов ускользнуть у конопатого карася не было никаких. Ноги я ему на всякий случай обмотал дополнительно все той же сетью. К нам с Павлушей уже сбежались почти все участники загонной охоты. И даже подкатил на своем мотоциклете мой друг, старлей Лыба.

Из сортира выглядывало перепуганное лицо трамвайной терпилицы. Выходить на волю она не решалась. Понять женщину было можно. Сначала в самый ответственный момент ее прихватила чья-то неведомая рука. Причем, за такое место, которое предназначено совсем для другого обхождения. Потом непродолжительный салют, дикие крики множества мужиков и рев моторов. При таких сюрпризах судьбы, нерешительность и томление души может обуять и видавшего виды мужика. Что характерно, из двери диспетчерской тоже никто не вышел. Но свет в ее окнах погас. Видать, тот, кто в ней находился, решил притвориться отсутствующим.

— Егорыч, тут гвоздодер и сумка с инструментами, — подошел ко мне Лыба.

В руках расторопного участкового была фомка и брезентовая сумка для противогаза. А Павлик-то, действительно парень добросовестный, вон, как основательно подготовился к свиданию! Его бы способности, да в мирных целях!

— Положи на место, приедет следак, он изымет, — велел я, отряхивая брюки от репьев и пыли. — Будь другом, сходи, успокой диспетчершу и позвони дежурному в райотдел, — попросил я Лыбу, который, в отличие от меня, был в форме.

— По рации уже связались, группа скоро будет, — успокоил меня мой боевой товарищ.

Я уже начал беспокоиться, не прибил ли я осколковской фузеей сортирного казанову, но тот зашевелился и замычал. Два ПеПСа подняли его на ноги и встряхнули. Встряхнули так, что голова плотника мотнулась, как у неживого.

— Ты же говорил, что сегодня здесь никого не будет! — неожиданно укорил он меня нетвердым голосом.

— Так получилось, — пожал я плечами, — Ты уж извини! Иначе бы ты не пришел, — как мог, попытался я оправдаться перед лучшим дружинником трамвайно-троллейбусного управления.

— Так и знал, что ментам верить нельзя! — вынес свой суровый вердикт рыжий плотник-скорохват и презрительно харкнул себе под ноги.

Спорить с Пашей и отстаивать честь мундира, доказывая, что он не прав, я посчитал лишним. Тем более, что обманул-то я его и, правда, умышленно. Н-да…

Посчитав свою миссию на «Поляне Фрунзе» выполненной, я попросил своего соратника по засадному полку Лыбу отвезти меня к Волжскому РОВД. Там я оставил автомобиль Софьи Львовны и теперь надо было его оттуда забрать. Дожидаться следователя мне не хотелось, тут и без меня, чтобы обоснованно возбудиться, было кого допросить. Единственный вопрос, который меня интересовал, так это то, какую статью будут примерять Павлику за циничное ущемление женских достоинств. Но сегодня его в любом случае не отпустят, а завтра утром я на него вывалю сто третью УК, а на гарнир еще и сто восьмую.

Глава 24

Одним из основных бенефициаров поимки маньяка стал старший лейтенант Лыба. В благодарность за то, что он довез меня до машины и, чего уж там, за недавно подаренных гусей, я отдал ему лавры главного охотника за коварным п#здохватом. Перед тем, как отбыть из РОВД на ночевку к Софье Львовне, я, прямо в дежурке, надиктовал ему рапорт, который, по моему настоянию и был заштампован дежурным для учета и сводки. Теперь все высокие руководящие товарищи и принимающий процессуальное решение следак, будут знать и видеть, что герой, изловивший злодея, это никто иной, как старший лейтенант Лыба. Стало быть, поощрение в приказе ему уже обеспечено. Мне-то, все равно, никакие преференции в Волжском не светили ни при каких обстоятельствах. Во-первых, потому, что я из Советского и, стало быть чужой, а во-вторых, у Колмыкова я поперек горла торчу ненавистной костью по причине соперничества на любовном фронте. Лишь бы благодарный Лыба опять гусями отдариваться не затеялся, запоздало пришло мне в голову, когда я уже подъезжал к дому Софьи. Или еще какой другой, более крупной скотиной. С него станется…