Современная африканская новелла

«Хо-хо-хо, ха-ха-ха», — все плясало от теткиного хохота. Откинув одеяло, он схватил приемник и изо всех сил шмякнул его об стену. «Хи-хи-хи, хо-хо-хо», — не унимался дьявольский смех. Его била дрожь. Это невыносимо! Он заставит ее замолчать. С горящим взором сгреб он пустую бутылку, отбил о край стола донышко и, крадучись, вышел из комнаты…

Филис АЛЬТМАН (ЮАР)

ОДНАЖДЫ В СУББОТУ

Перевод с английского С. Митиной

Йапи Грейдингу было девятнадцать, и обычно он всю неделю не мог дождаться короткого субботнего дня. Он, как всегда, вернулся с работы в полдень, наскоро проглотил завтрак и, невнятно извинившись перед матерью и сестрой, побежал в ванную. Здесь он сбросил костюм, который носил в будни, и, оставшись в трусах и майке, тщательно вымыл лицо, почистил зубы, прополоскал горло и пожевал лепешку, освежающую дыхание. Потом, негромко насвистывая, пошел к себе в комнату и вынул из шкафа чистую рубашку. Сегодня он выбрал ярко-красную, в продольную черную полоску, а к ней — темно-зеленые джинсы, такие обтягивающие, что ходить было трудно, лиловые носки и рыжие туфли. Когда он расчесывал свою густую светлую шевелюру — волосы он отпустил до самой шеи и сильно их напомаживал, — в дверях комнаты появилась мать.

— Опять в кино собрался? — В голосе ее слышался упрек.

— Ты ведь знаешь, ма, в субботу днем я всегда хожу в кино.

— Кино, ох уж это кино! Выдумка дьявола. В жаркий день забиться в темный зал и смотреть богомерзкие картины с голыми женщинами.

Ничего не ответив, он повернулся к зеркалу и стал внимательно рассматривать свои зубы. Да, женщины. Душная темнота зала, любовные приключения на экране, гладкое бедро и нежная круглая маленькая грудь сидящей рядом девушки. Он почувствовал, как тело его напряглось… Но мать продолжала стоять за спиной. Она не уходила.

— Если бы отец был жив… Он так старался вырастить тебя порядочным, богобоязненным.

— Ма, какого дьявола! Ну что плохого в кино?

Мать обиженно вздохнула.

— Да ты еще богохульствуешь! И за что только бог меня так наказывает?

Он недовольно повернулся, чувствуя, как в нем закипает злость. «Опять она за свое!» — подумал он. Прислонясь головой к двери, мать тихо заплакала, и злость его сменилась жалостью. Какая она худенькая, бледная, беззащитная! Хрупкая фигурка в длинном черном платье… Он неловко обнял ее за плечи…

— Ма, ну не плачь. Никакой это не грех — сходить в кино. Все мои товарищи ходят.

— А про мать ты забыл? Мне-то что делать? Сидеть одной дома? Хендрина пошла к Летти. Если бы папа был жив, все было бы по-другому, но я совсем одинока, а моим детям на это наплевать.

— Ма, — в голосе его послышалось раздражение, — вовсе нам не наплевать. Ну что мы должны делать? Ты же никуда не хочешь идти. Почему ты не сходишь к бабушке?

— Не могу я ходить туда каждый день.

— Ну ладно. Мы… А почему Хендрина ушла? Могла посидеть с тобой. Дочь должна все свое время проводить с матерью.

— Хендрине нужно бывать на людях. Ей уже двадцать пять, а она все еще не замужем. Где же ей встречаться с людьми, если она будет сидеть дома? А так никто не сможет сказать, что я ей мешаю.

— Ну ладно. Это верно. Но ведь я молодой, ма. Никто из моих товарищей не сидит дома.

— Ну что же, иди. Оставь меня одну. Я привыкла. — Она вытерла глаза и сердито вздернула подбородок. — Ступай в свое кино!

— Послушай, ма, — проговорил он медленно и неохотно, — завтра я пойду с тобой в церковь.

Глаза ее засветились, она прижала его к себе.

— Сыночек мой… Ты хороший мальчик.

Он принял эту ласку с каменным лицом. Опять она заманила его в ловушку. Так повторялось почти каждую субботу. Мать начинала плакать, и он тут же обещал пойти с ней в церковь. Ах ты черт, вот дьявольщина какая! А теперь он уже опаздывает. Он торопливо поцеловал ее и, выскочив из дому, бросился за трамваем, который шел в центр.

Плюхнувшись на сиденье, он тут же позабыл о сцене с матерью, предвкушая радости субботнего дня. Он и его дружок Даниель Босхофф взяли себе за правило — никогда не приглашать одних и тех же девчонок дважды, и потому им приходилось хорошенько просматривать очередь у кино. Они прохаживались взад и вперед мимо девушек в тонких летних платьях, бесцеремонно их разглядывали, подмигивали им. После того как выбор был сделан, применялся испытанный метод.

— Извините, уважаемые леди, — обращался один из них к девушкам, и те начинали судорожно хихикать. — Сами видите, мы так опоздали, что останемся без мест. Не купите ли вы нам билеты?

Девушки всегда охотно соглашались. Четыре места рядом. Как только гас свет, все становилось очень просто. Немножко подержать за руку, погладить, потом рука, словно нечаянно, ложится на бедро… Он любил этот момент, когда девчонка вдруг испуганно отшатывалась. Если, конечно, не нарвешься на какую-нибудь прожженную.

Он улыбнулся, вспомнив ту субботу, когда его соседка ничего не хотела позволить, зато Даниелю попалась такая штучка, что ой-ой-ой…