Современная болгарская повесть

«Следующего задания, капитан? — И лицо его приобрело строгое, официальное выражение. Лишь блеск необычайно светлых глаз выдавал его. — Возьмите Пловдив!»

«Пловдив?!»

Приказ прозвучал неожиданно, но Бураго подхватил шутку (так, во всяком случае, показалось мне) и ответил в тон ей:

«Слушаюсь, ваше превосходительство! Пловдив будет взят, ваше превосходительство!» — Отдал честь, вскочил в седло и поскакал к своему эскадрону, а мы дали волю смеху, который до той минуты с трудом удерживали.

«Худо теперь придется Сулейману», — обратился ко мне командующий, припомнив, видимо, наш утренний разговор. Он качал головой и смеялся вместе с нами. Редко случалось видеть его в столь превосходном расположении духа.

4

Слова князя Церетелли о печальной участи, что ожидает лошадей, не давали мне покоя. И когда командующий направился в соседнее село, где рассчитывал заночевать, я поехал взглянуть, каково положение дел в эскадроне. Бай Никола последовал за мной.

Я полагал, что лошади будут расседланы, укутаны в попоны и овчины; что драгуны растирают их, согревая таким образом и себя самих — нечто крайне им необходимое. Но зрелище, открывшееся моим глазам, бесконечно изумило меня. Лошадей поили! Можете ли вы вообразить себе это, леди и джентльмены? В такую стужу их поили! Подставили к мордам котелки, похлопывают по заиндевевшим шеям, присвистывают, заставляют пить. Я подошел ближе, надеясь, что вода хотя бы согрета. Как я был недогадлив! Сразу видно, что служил в пехоте барабанщиком, не правда ли? В котелках было вино. Ракия. Водка. Остававшееся на донышке драгуны быстро, с наслаждением допивали сами.

«Благодарение господу! — воскликнул мой бай Никола. — Если что и может их спасти, так только это!»

Я собрался возразить ему — знаете, в теории мы все сильны. Но тут раздался голос капитана Бураго:

«Ладно, ребята, будет. До Пловдива еще скакать и скакать… По коням!»

Это было уже выше моих сил.

«Скорее!» — крикнул я своему слуге, жестом приглашая следовать за собой. Ведь он поверил! Он принял слова генерала всерьез!

Я стал прокладывать себе дорогу в потоке всадников, который пришел в движение и, повернув, заструился к Марице.

«Капитан Бураго! Александр Петрович, остановитесь!» — взывал я. К кому был обращен мой зов? Я не видел, где Саша, а если бы и увидел, то что ж, он наверняка уже въехал в воду.

«Скорее! Надо остановить его!»

Мы скакали вместе с эскадроном. Не успел я опомниться, как моя лошадь уже вступила в воду, а минутой позже дно ушло из-под ее ног, и она поплыла, вздернув голову. Я оказался куда беспомощнее драгун, которые уже успели привыкнуть к подобному способу передвижения. Они смеялись, отпускали шуточки на мой счет. Если взглянуть сегодняшними глазами, все и впрямь выглядело настолько комично, что мне тоже следовало бы заливаться смехом. Но я говорю так сейчас. А в те минуты я лишился способности соображать. Представьте себе только: вода доходила мне до бедер, ледяные махины, хотя и потерявшие силу, грозили в любое мгновение опрокинуть меня. Вдобавок туман густел, разъединяя переплывавший реку эскадрон.

«Капитан Бураго! — кричал я. — Капитан Бураго, вернитесь!»

Но усилия мои были тщетны. Лишь на другом берегу удалось мне приблизиться к нему.

«Вернитесь! — сказал я. — Неужели вы не поняли? То была шутка».

«Что именно? Приказ командующего?!»

«Это не приказ, Саша! Он пошутил!»

Бураго взглянул на меня с неприязнью.

«Быть может, это вы изволите шутить, — процедил он сквозь зубы и, резко отвернувшись от меня, скомандовал: — Поручик Глоба, соберите людей — и за мной!»

Не раз спрашивал я себя, да и сейчас еще не вполне понимаю, что побудило меня и тут последовать за ними. Любопытство? Нет, предприятие было уж слишком безрассудно. Мои обязанности художника-корреспондента? Возможно, но лишь в известной степени. Вероятней всего — заразительность примера. Ибо этот маленький эскадрон направлялся прямиком в разверстую пасть пятидесятитысячного неприятеля и я бы выглядел трусом в собственных глазах, останься я на берегу. И, конечно, сыграл роль мой бай Никола. Его хриплый голос шептал умоляюще:

«Поедемте с ними, мистер! Поедемте, чего ждать-то?»

Помню, я мгновение вглядывался в него. Лицо его напряглось, ноздри раздувались, как у боевого коня при зове трубы. Теменуга была этим зовом. Десять лет разлуки, тоски, ожидания, к которым сейчас добавился страх, что отступающие турки в последний миг увезут ее с собой!

«В путь!» — сказал я и, хлестнув коня, помчался за эскадроном.

«Слава тебе, господи, наконец-то!» — воскликнул бай Никола и с каким-то мальчишеским восторгом поскакал следом.

Но прежде чем продолжать… Я был бы вам чрезвычайно признателен, Фрэдди, если бы вы в самых общих чертах рассказали о том, что в это время происходило у вас?..

5

Последние слова застали Фрэда Барнаби врасплох: он повернулся что-то шепнуть жене на ухо, а когда понял, о чем идет речь, лицо его удивленно вытянулось.