Современная финская новелла

«Вот заработаю, рассчитаюсь с долгами, устрою Розу на работу и уеду», — изо дня в день думал Вяйски. Он представлял себе опустевшую обставленную мебелью квартиру в маленьком городке довольно далеко на севере; эта квартира существовала на самом деле, отец перед смертью завещал ее Вяйски, потому что не было никого другого, кому оставить наследство. Он еще не ездил туда, квартира стояла брошенная и в ней никто не жил. Пока отец был жив, Вяйски ни разу там не бывал, позднее у него также не возникало желания туда съездить. «Может быть, именно теперь», — думал он… но сразу же вспоминал старческий голос отца: «Я же говорил: тебе надо было стать учителем! Была бы охота писать, так время нашлось бы, все мужчины у нас в роду были учителями, но работа не мешала твоему дяде сочинять стихи».

Вяйски хотелось изложить свои взгляды на жизнь, но после упоминания о дяде-поэте желание это пропало, потому что он читал несколько дядиных стихотворений, которые были опубликованы в «Школьном сборнике для декламации» и в нескольких книжках по краеведению. Как войти в квартиру, где он позволил отцу умереть в одиночестве, где все еще звучит отцовский голос и где он будет поминутно натыкаться на принадлежавшие отцу вещи и бумаги?

Какая-то компания выгружалась из лодки у берега соседнего острова, похоже, они собирались в яхтклуб. Вяйски встал и направился к выходу с террасы, не попрощавшись с владельцем кожаных штанов.

— Вот ведь и эта ваша газетенка лопнула, — донеслись до Вяйски слова этого типа, обращенные к Розе, а потом послышалось шлепанье Розиных сандалий.

Открыв дверь, Вяйски устало оглядел квартиру, в которой они жили. Здесь всегда стоял какой-то затхлый запах. Квартира была старая и просторная, обставленная потертой мебелью. Быт не должен был иметь для них значения. На кухне всегда гора грязной посуды, пакеты с мусором переполнены, все покрыто пылью, которую никто не вытирает, а в холодильнике намерз пахнущий чем-то кислым лед, который некому растопить. Но хуже всего было в ванной: Роза страдала какой-то женской болезнью, и полки были завалены, помимо склянок и пудрениц, шприцами, таблетками и мазями, которые Роза то и дело меняла. Раза два в неделю ее мучили боли, поднималась температура, и она тихо стонала, лежа в постели с закрытыми глазами и компрессом на животе, не позволяя открывать окна.

Роза принялась готовить чай. Раньше они любили поболтать о событиях дня за вечерним чаем, поспорить в свое удовольствие, а потом бродить в обнимку по комнатам. Теперь они уже не болтали и не спорили и Вяйски старался разговаривать с Розой как можно более вежливо и нежно. Он перебрался спать на дырявый диван в гостиной, объяснив это том, что Розе нужен покой, чтобы ее болезнь скорей прошла. Раньше Роза обиделась бы и дело закончилось бы бурным примирением, но теперь она лишь виновато посмотрела на Вяйски, стараясь скрыть, что его переселение в гостиную — облегчение для нее.

— Хорошо бы тут немного прибрать, — сказал Вяйски ровным голосом, когда они уселись за стол. Раньше Роза тотчас ответила бы: «Ну что ж, найми уборщицу или сам займись уборкой», — но сейчас она продолжала молча пить чай и разглядывала пыльный абажур настольной лампы.

— Тебе нужно попасть к какому-нибудь специалисту, так дело дальше не пойдет, — сказал Вяйски, и в его голосе послышался укор. Роза и на это ничего не ответила, она по-прежнему медленно пила чай и смотрела на лампу. Через минуту по ее щеке покатилась крупная слеза.

Вяйски встал, вышел в гостиную и бросился на диван. Он слышал, как Роза направилась в спальню, как она ворочалась в постели и вздыхала. Вяйски закрыл глаза и вдруг услышал, что Роза плачет навзрыд.

Он подошел к двери, ведущей в спальню. Роза лежала на боку, компресс сполз с живота. Роза плакала некрасиво, с перекошенным лицом, и утирала слезы ладонью.

— Ну что ты, не надо так, — сказал Вяйски, сел рядом с ней на край кровати, и неожиданно ему стало очень жаль Розу. Он гладил ее по волосам и твердил: «Ну что ты, не надо». В конце концов Роза успокоилась и лежала не шелохнувшись, с закрытыми глазами.

«Что за радость ей от такой жизни, — думал Вяйски. — Целые дни видеть перед собой неопрятного мужчину, который шляется по комнатам всегда в одних и тех же штанах и одной и той же рубашке, шлепая грязными босыми ногами».

— Я уеду на время, так будет лучше, — заговорил Вяйски. — Выясним наши отношения, или пусть все само собой прояснится. Займи денег у Каке, я верну, когда приеду…

— Не буду я ни у кого занимать, — ответила Роза, не открывая глаз. — Я пойду работать. Все равно куда.

Утром Вяйски проснулся рано. Сквозь грязные стекла светило солнце, и было похоже, что день будет жарким. Когда он уходил, Роза подошла к дверям и поглядела на него виновато.

Выйдя из здания вокзала на перрон, чтобы сесть в идущий на север поезд, Вяйски ощутил, что на город неожиданно навалился зной.

2