Современная финская новелла

— Что?.. Да… — растерялась Рийтта. — Чего же я хотела?.. Вареной колбасы…

— В готовой упаковке лежит там, в прилавке-холодильнике, — указала рукой продавщица.

— Да я взяла бы целым куском, нерезаную, — сказала Рийтта, следя, как женщина кладет батон колбасы на доску для нарезки и примеряется к ней лезвием ножа.

— Немножко меньше… Вот так, да, — попросила Рийтта, и продавщица отрезала кусок.

— И что с того, что слыхал? Теперь он тоже будет знать этот прием, если раньше не знал, — попытался отшутиться Хелениус.

— Да-да, хорошо тебе являться сюда тепленьким, трепаться и меня срамить, ты ведь сюда не каждый день ходишь, тебя-то они не знают, — пеняла ему Рийтта.

— Тепленьким? Что ты несешь! — рассердился Хелениус.

Рийтта не стала продолжать, взяла пакет с колбасой и бросила в коляску, кивнула продавщице и, оставив коляску мужу, исчезла между полками с товарами. Хелениус последовал за женой, толкая коляску; он старался быть осторожным на поворотах, чтобы не опрокинуть пирамиды банок. Взяв в разных отделах еще кое-что, Рийтта положила покупки в коляску, и они направились к кассам. Хелениус предоставил Рийтте выбирать, в какую из очередей становиться. Если бы он выбрал сам, то непременно попал бы именно в ту очередь, где у кого-то во время взвешивания разорвется пакет с апельсинами, или у кого-то не хватит денег, когда касса пробьет чек, или еще что-нибудь случится. Рийтта выбрала очередь поближе к выходу и достала из сумочки большую, плотно свернутую в рулон нейлоновую сумку.

— Эй, погодите, — Хелениус услышал позади себя хриплый голос Куяанпя. — Мы тут подумали, может, вы придете к нам вечером на чашку кофе? — спросил Куяанпя, оглядываясь на свою жену, которая стояла чуть позади него и кивала.

— На чашку кофе… — повторил Хелениус и бросил быстрый взгляд на Рийтту — слыхала ли она?

— Да, посидели бы немного, — сказал Куяанпя.

— Ну.. — протянул Хелениус, не решаясь согласиться, поскольку не знал, как настроена Рийтта.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Это было бы очень славно. Но нам сначала надо уложить дочек спать.

— Приходите когда сможете, — сказала жена Куяанпя Рийтте.

— Пожалуй, лучше всего после «Новостей»[66], как раз успеем, — заключила Рийтта.

— Уж постарайтесь прийти, — уговаривала жена Куяанпя.

— Сделаем так: прежде всего посмотрим, что на домашнем фронте, и позвоним, — предложил Хелениус.

— Позвоните, да.

Рийтта кивнула. Куяанпя улыбнулся и повез коляску с покупками за женой. Хелениус перекладывал покупки на ленту транспортера; дно одного пакета с молоком оставляло на черной пластмассе белесые пятна. Лента привезла покупки к кассирше, которая переворачивала пакеты, смотрела цену, пробивала одной рукой цифры в кассе и толкала покупки дальше, чтобы они скользнули по наклону в металлическую загородку. Рийтта брала их оттуда и укладывала в сумку, стараясь уложить побольше, чтобы не пришлось покупать полиэтиленовый пакет.

— Еще что-нибудь? — бросила молоденькая кассирша, держа на клавишах кассы пальцы с зеленым маникюром.

— Пожалуй, нет… — сказал Хелениус, и девушка нажала на кнопку. Ящик для денег со стуком открылся.

— Возьми мне сигарет! — крикнула Рийтта, возившаяся с сумкой. Кассирша зло взглянула на нее.

— Тогда вот эти, — попросил Хелениус и взял с полочки две пачки. Девушке пришлось пробивать еще один чек, отдельно, потом на оборотной стороне чека она принялась подсчитывать общую сумму. Хелениус заметил, что девушка обсчиталась на марку, но промолчал, поскольку ошибка была в его пользу. Он дал девушке стомарковую бумажку, услышал позади какую-то возню и обернулся. Коренастый мужчина взвалил на ленту десятикилограммовый мешок с сахаром и поднимал еще один такой же. Ничего другого в коляске у мужчины не было. Девушка, покопавшись в ящиках кассы, дала Хелениусу сдачу — горсть мелочи и смятые купюры.

— Спасибо, — сказал Хелениус, прошел вперед и пересчитал сдачу.

— Только десять кило! — остановила кассирша мужчину с сахаром.

— Что?.. Но если… — растерялся он.

— Там же ясно написано, — кассирша показала пальцем на большое желтое объявление.

— Где? — закрутился мужчина.

— Там, внизу листа, крупными буквами! — крикнула девушка, когда Хелениус с женой шли между стоявшими в беспорядке пустыми колясками к двери.

— От сотни почти ничего не осталось, — пожаловался Хелениус.

— Хм, — произнесла Рийтта и остановилась возле доски с объявлениями. С одного из них красные буквы взывали: «На помощь! На помощь! На помощь!» — и Хелениус нагнулся поближе, чтобы рассмотреть. Этот вопль издавала какая-то молодая пара: ей срочно требовалась квартира. Нижний край объявления был изрезан на узкие полоски, на каждой написан один и тот же номер телефона; эта бахрома оставалась абсолютно целой, ни одну полоску не оторвали.

На улице Хелениус передал свой «дипломат» Рийтте: теперь можно было менять руку, поскольку сумка получилась тяжелой. В дверь винного магазина стучался оборванец, он дергал дверь, стучал и снова дергал.

— Откройте, черт побери, будьте же людьми, — кричал он. Внутри продавцы подсчитывали выручку, смотрели на дверь, переглядывались и усмехались.