Современная финская новелла

— Но он больной человек и не может отвечать за свои поступки.

— Что мы можем сделать?

Где взять силы, чтобы все объяснить заново? Он, этот доктор, так молод. Его блестящий портфель, мятые брюки, поношенная куртка с кожаными заплатами на локтях для прочности, лицо, сосредоточенное и решительное. Нет, он не старается произвести впечатление. Он естествен.

— Мне кажется, вы не вполне отдаете себе отчет.

— Он был моим мужем пятнадцать лет.

— Вы прекрасно понимаете, что нужно организовать поиски, созвать всех мужчин в деревне и заставить его спуститься вниз.

— Никто здесь не знает гор так, как он. Если он не захочет, вам его не найти. Его нельзя преследовать.

— Мы должны спасти его. Может быть, придется призвать на помощь полицию и военных.

— Его нельзя преследовать, — упорно твердила женщина.

Она подняла широкое, резкое лицо. Внутренняя сила придавала ему необыкновенную красоту. Кожа натянулась на скулах. Доктор невольно подумал: ни дать ни взять хищное животное. Жилы на шее вздуты, черные глаза устремлены на него в упор, дуги бровей взметнулись высоко, и иссиня-черные волосы свисают словно грива. Не исключено, что в жилах ее течет мавританская кровь. Спокойствие женщины обезоруживало доктора.

— Мне нужно выяснить кое-что.

— Что вы хотите знать?

— С тех пор как это началось, прошло два года, не так ли? У вас был выкидыш?

— Да.

— Он принял это слишком близко к сердцу?

— Мы ждали ребенка двенадцать лет. Он родился мертвым и уродом.

Она выдержала взгляд. Это доктору пришлось отвести глаза.

— Вы знаете, что говорят здесь, в деревне, о тех, у кого нет детей? Над ними висит проклятие!

— Он стал читать книги о Хиросиме, об атомной бомбе?

— Да. Ему удалось раздобыть их. Здесь не так легко достать книги. Но он теперь берет их из города. Это страшные книги, все об уродах, которые рождаются из года в год. В городе он даже видел фильм об этом. Я никогда не отважилась даже перелистать эти книги. Но люди передают их друг другу.

— Он решил, что вы стали жертвой атомных осадков. Грозовых туч.

— Это было позже. Кто знает, что приходит человеку в голову, в каком направлении идут его мысли. Он читал и все думал, а потом дошел и до этого.

— И каждый раз, как собирались тучи в горах, его охватывало беспокойство?

— Да.

Женщина поняла, что доктор успел поговорить со священником. Она была рада, так ей легче было вести разговор.

— Началось с того, что он стал бояться людей. Или старался избегать их. Боялся новой войны. Не знаю, как вам объяснить. Он много читал о Вьетнаме. Становился все более замкнутым и сдержанным.

Женщина задержала взгляд на молодом бесстрастном лице.

— Вы знаете, ходили слухи, что американский самолет здесь, у побережья, уронил бомбу. Потом они нашли ее и увезли этот страшный груз вместе со слоем плодородной земли. Говорят, что теперь здесь не смогут больше разводить овощи. Они будут ядовиты. Ходит так много слухов, и только никто не знает, что же правда.

Было ли с вами такое, когда ваш близкий изо дня в день отдаляется от вас, уходит в себя, становится чужим, и ты ничего не можешь поделать, и ты любишь этого человека?..

Опять она почувствовала, что не может объяснить по-настоящему. То же ощущение, что при разговоре со священником, то ли в саду у него под палящим солнцем, а вокруг порхают бабочки, тяжкий запах роз, тупая боль в голове… то ли в прохладе церкви на исповеди — тень от его склоненной головы, блеск глаз, хотя она и сомневалась, слушает ли священник ее вообще.

О, если бы кто мог вникнуть в ее душу и понять!

— Вы думали о том, чтобы вновь завести ребенка?

— После этого он ко мне не прикасался.

Теперь она опустила глаза. Как она хотела привлечь его! Ходила по двору в облегающем тело платье, спала голая рядом с ним и ждала. Первое время он лежал неподвижно, только глаза были наполнены ужасом. Затем ушел и спал отдельно.

— Что же мы стоим здесь? — спохватилась женщина. — Не хотите ли вина?

— Нет, спасибо.

Доктор опустился на скамейку у стены. Женщина выпила стакан вина. Она почувствовала себя усталой, словно выдержала длинный, изнурительный допрос, окунула руку в воду из колодца и провела ею по лбу.

— Вы обращались прежде к врачу?

— Он не хотел. Нам не удалось убедить его. Старый доктор умер. Целый год мы были без врача, пока не приехали вы. Кому охота ехать сюда, в эти горные места!

— Ему стало хуже с пасхи?

— До этого он работал как всегда. Иногда обращался к нам. Но неожиданно на пасху совсем от нас отвернулся. Продолжал заниматься своим делом, ухаживал за скотиной, работал, но нас, казалось, не выносил.

— Вы понимаете, мы должны вылечить его, а для этого нужно заставить его спуститься с гор.

— Я думаю об этом целый день. Если вы начнете преследовать его, то загоните еще выше в горы. Каждый звук будет пугать его, как бы благородны ни были ваши намерения, ему все едино — зло. Он никогда не позволит вам подойти к нему. Вы затравите его, как зверя. Он никогда не поймет, что вы хотите помочь ему.

— Вы считаете, что он скорое…

— Он никогда не дастся вам в руки.

— Вы уверены, что он спустится сам?

— Не знаю.