Современная история Красной Шапочки (СИ)

— Ну что тебе сказать. Однажды бродячая цыганка нагадала Катрине, моей матушке, что у неё родится дочь. Вот, родилась, — Ангел кивнул на свои ступни, обутые в дорожные рокерские ботинки. — Обидно как-то и дебильно думать, что у меня в момент перерезания пуповины не разглядели член. Неужели он был таким маленьким?

— Сейчас я на твой размер жаловаться бы не стал.

— Могла ли бродяжка до такой степени запудрить матери мозги? Или все склонны верить только в то, чего хотят? И видеть только то, что хотят. Эгоистичные твари… Что о своих-то скажешь, Кси?

— Они не твари! Они… — он шмыгнул носом. — О Господи. Зачем я вру. Не знаю я их, откуда мне. После крестин и пьяных угроз феюшки Тарьи я распрощался с родителями. Я пятнадцать лет их не видел, Эндж. То есть… да я никогда их не видел! Два фамильных портрета посылками в замок отправили и всё. На первом папенька похож на кубышку, балансирующую на тоненькой ножке. Двух ножках. А на другом – маменька. Убедительно изображала песочные часы. Талию ей утянули корсетом до… нет, я не сосчитал бы, на обороте подписано было – до тридцати сантиметров.

— Грибная дева, как она дышит?!

— Никак, наверное. Не дышит и не разговаривает. Гримасы корчит.

— Но ты спросил о судьбе не поэтому?

— Глупости всякие подумал, Эндж…

— Ну, озвучь.

— Ты на смех меня поднимешь.

— Подниму, и что с того? Говори давай, и дальше двинемся.

— Я спросил себя, обязательно ли чувства означают секс. И могут ли двое принадлежать друг другу, не снимая трусов и не…

— Н-не понял? Ты же пёрся по нашей близости, чуть Волка не изнасиловал!

— Я дух твой боевой поднять хотел. И просто, сам не свой был, будто свихнулся ненадолго. Но уже прошло, — Ксавьер легко потянул за бант, завязанный на спине, высвободил талию, а лента шёлка осталась в руке у Ангела, по которому, кажется, проехался медвежий батальон…

— То есть как это прошло? — пробормотал он, сминая ленту в кулаке. — Ты хочешь сказать…

— Поцелуй истинного наркомана снял с меня проклятье. Ты не обязан делать для меня что-то большее. Я кажусь туповатым и беззащитным, но у меня хорошее зрение и нормальный змеиный нюх. Судя по твоему карманному атласу, мы на границе. Дальше я отправлюсь один. Перекуси в харчевне и обрадуй дома свою мать, а не мою.

— Мы что, зря дрались?! Чуть платья не порвали! Какого лысого ты говоришь сейчас то, за что я сам себе набил бы морду!? — он вскочил, весь красный, руки спрятал за спину, сжимая и ломая себе пальцы в отчаянии. — Мы же обо всём договорились! Я не отстану от тебя, даже если ты в пасть к чумному бегемоту полезешь!

— Ангел, ты не знаешь, что такое королевская воля. Я сам не знал – до этого часа. Я приказываю тебе вернуться.

— Но Краснотопье означает верную смерть! Насрать там всем будет на твою прыщаво-подростковую волю!

— Я же говорил, что ты смеяться будешь. Смеяться и не воспринимать всерьёз. Полезешь со мной в пекло и поплатишься за это.

— А ты, значит, какой-то особенный?! Тебя жадные до сочного человеческого мяса баньши не тронут?

— Прыщами отпугну, — хмуро отпарировал Принц. — Они людей не едят, воют лишь, оповещая о кончине чистокровных. Меньше страшилок у костра надо было слушать в детстве, Ангел. Дай мне немного денег, рассчитаюсь, как к родителям вернусь. Пришлю гонца с мешком золота, чтоб ты и твоя мать больше никогда не бедствовали. А теперь – будь здоров и прощай.

— Что это за фокусы?! — дебильные кокетливые ленты, созданные для повышения стоимости женских нарядов и усложнения раздевания, оказались не так уж и бесполезны. Чёрный Берет ловко накинул на шею Златовласа импровизированное лассо и крутанул к себе, не дав ступить и шагу. — Ты притворяешься дурачком, чтобы потом самому всех одурачить? Говори мне всё, что утаил! И зачем ты спросил меня о судьбе? О чувствах! О сексе…

Ксавьер убрал с лица растрепавшиеся локоны. Глаза покраснели, выдав все снедавшие его чувства, но голос остался ровным, деланно безразличным.

— Я понял кое-что. Вспоминая танцы с дриадами, твой бар, набитый орущими фанатками, твои глаза в момент моего отказа. Чувства не равняются сексу. Но они притянуты к нему насильно, потому что так… надо? Да, кому-то обязательно надо. Продажные придворные поэты и летописцы сочинили красивые, складные и убедительные сказки о любви. И моя няня Глория очень переживала, что я в них поверил. Но я разуверился. Сегодня. В конце радуги нет горшка с золотом.

— Ксавьер, нет… — сначала тихо, но уже предчувствуя ужасную развязку, попросил Ангел.

— На Рождество ко мне прилетал не Санта, а пьяный герольд от папеньки с мешком подарков, наугад отобранных из казны, из общей сокровищницы.

— Нет! — он ещё не кричал, но от мольбы в его голосе с деревьев разлетелись все птицы.

— Когда красавица заколдована в жабу, ни один принц её не расколдует поцелуем, потому что злые чары сильнее добрых побуждений. Зло сильнее добра.