Современная югославская повесть. 80-е годы

«Августа 11 дня, 1959 года, в 22 часа в саду ресторации «Мой покой» группа нетрезвых молодых людей отказалась заплатить по счету официанту Феричу Мирку. На настоятельные требования официанта Ферича Мирка оплатить стоимость поглощенных напитков (7 бутылок пива «томислав» и четыре литра вина «муссолини») кто-то из нетрезвой компании ударил оного бутылкой по голове и разбил в кровь. На защиту Ферича Мирка встал обвиняемый Мирослав Новак, по прозвищу Длинный. Произошла всеобщая драка, в которой тяжкие телесные повреждения получил Антунович Ранко из Загреба, проживающий по адресу Завратница, без номера, который на месте происшествия оказался случайно. С целью отомстить напавшим на официанта Ферича Мирка и защитить оного обвиняемый Новак Мирослав по недоразумению напал на потерпевшего Антуновича Ранка и нанес ему тяжелые повреждения головы и тела, чем нарушил УК, статья 141, часть первая. Обвиняемый признает совершенное деяние, оправдываясь тем, что был уверен, будто потерпевший Антунович Ранко один из нетрезвых нападавших.

Поэтому обв. Новак Мирослав, по прозвищу Длинный, сын Франьо и Марии, урожд. Пресечки, родившийся 18.V.1938 г. в Загребе, где и проживает постоянно, Загребская ветка, 27, хорват, гражданин ФНРЮ, студент, ранее не судимый,

приговаривается

к тюремному заключению сроком на 6 (шесть) месяцев с отсрочкой приговора на два года; если он в течение двух лет не совершит нового преступления и если в течение шести месяцев возместит потерпевшему Антуновичу сумму в 20 000 (двадцать тысяч) динаров за разорванный костюм, наказание отменяется».

И теперь нет-нет он словно видит судью, который после зачтения приговора долго не отрывал от него немигающего взгляда серых водянистых глаз. Еще судья ему посоветовал (когда уже не нужно было стоять смирно, «именем народа») оставить впредь свои темные дела, избегать скандалов, а в конце концов добродушно хлопнул по плечу, заметив, что на сей раз он легко отделался. Столь мягким наказанием (шесть месяцев условно) он вообще-то обязан своей молодости и тому факту, что ранее не судим. Он вспоминает, как в порыве воодушевления, свойственного молодости, театрально воскликнул (хотя его никто ни о чем не спрашивал), что поступил бы так же, если б ему снова выпала подобная удача (неудача) и он мог помочь кому-то в беде, ибо, товарищи судьи, желание прийти другому на выручку сильней! А то, что ему под руку попался невиновный (э, нет, с фактом, что Антунович невиновен, он так и не примирился), — роковая случайность или заслуга хорошего адвоката (у него такого не было), да теперь это уже и не важно. Важно, заявил он с высоко поднятой головой, что поступил он, как ему велела совесть, чувство справедливости и гуманности…