Современная литературная теория. Антология

Приблизительно в это же время, когда в журналах по женским исследованиям стала появляться информация о работах французских феминисток и их труды стали доступны в английских переводах, на поле феминизма вступила новая группа критиков, выходцев с кафедр французской литературы и сравнительного литературоведения. В пост-соссюровской лингвистике, психоанализе, семиотике и деконструкции они увидели мощнейшее средство для понимания происхождения половых различий в языке, чтении и письме, и писали они языком, который был понятен главным образом литературным критикам, но не широкой аудитории. Следуя за Дерридой, Лаканом, Элен Сиксу, Люси Иригарэ и Юлией Кристевой, франко-американские феминистки сконцентрировались на том, что Элис Жарден называет «гинесисом», – на исследовании текстуальных последствий и репрезентаций «женского» в западной мысли. Деконструкция почти не обращала внимание на женское творчество, ни на индивидуальное, ни на групповое; «для Дерриды и его учеников, – пишет Жарден, – вопрос о том, как женщина обретает доступ к субъективности, пишет тексты или обретает литературное имя, – вопросы фаллологоцентризма». Поэтому отдельные феминисты-постструктуралисты призывают феминистскую критику вырваться из гетто чисто женской литературы и вернуться к конфронтации с принятым каноном. Гинокритика изучает отцовское и материнское начала в женских произведениях] постструктуралисты-феминисты рассматривают литературный текст как не имеющий ни матери, ни отца, его феминистская субъективность появляется только в процессе чтения. С точки зрения гинесиса, подрыв дискурса есть одновременно подрыв патриархатной системы.

Гинесис был самым интеллектуальным из направлений феминистской критики, но и с ним связан ряд вопросов. Прежде всего, феминисткам постструктуралистской ориентации пришлось иметь дело с парадоксом базовых теоретических аффилиаций, которые подрывают само понятие женской субъективности. У других разновидностей феминизма целью было наделение женщины властью. Женская эстетика видела в женском сознании инстанцию, руководящую толкованием текста. У гинокритиков женщина-критик должна была использовать свое столкновение с мужской критической традицией и свой опыт письма для понимания положения женщины-писательницы. Но если женщины – молчащие и бесправные Другие западного дискурса, как может феминистка-теоретик говорить в качестве женщины о женщинах или о любых других вещах? Как спрашивает Шошана Фелман, «если женщина – Другой любого возможного на Западе теоретизирования, как может женщина как таковая обращаться к вам с этих страниц? Кто здесь говорит, кто это утверждает, что женщина – Другая?» И Кайя Сильверман тоже признает, что «отношение женщины-субъекта к семиотической теории по необходимости амбивалентно. Теория предлагает ей изощренное объяснение ее сегодняшнего положения в культуре, но, похоже, и ограничивает ее навсегда пассивным положением того, о ком говорят, на кого смотрят, кого анализируют». Это тяжкое бремя гинесиса, который так много заимствует из психоанализа, – говорить с женской позиции отсутствия, молчания, нехватки.

Кроме того, пока феминистки-постструктуралисты играли значительную роль как переводчицы и поборницы, а также критики европейских теоретиков-мужчин, мужчины-фемини-сты, участники гинесиса за несколькими исключениями (Нийл Хертц, Стивен Хит, Эндрю Росс) были склонны выступать в роли метакритических хозяев всего женского и женственного, им мало было быть просто людьми, изучающими женское письмо, или критиками маскулинности. Когда австралийский критик Кен Рутвен (по прозвищу Крокодил Данди мужского феминизма) замечает в своей книге «Феминистское изучение литературы: Введение», что «женская проблематика слишком важна, чтобы ее можно было оставить в руках феминисток-антиинтеллектуалов» и ее предстоит подвергнуть значительно более строгому критическому разбору, который по силам только беспристрастным мужчинам вроде него самого, трудно удержаться от подозрений. Рутвен высказывает мнение, что в конечном итоге феминистская критика – еще один способ говорить о книгах, а он – человек, который зарабатывает на жизнь, говоря о книгах, поэтому со стороны женщин было бы очень невоспитанно (или чисто по-женски) оставить его за рамками своих дискуссий. Я на собственном печальном опыте убедилась, как часто мужчины-феминисты даже не читают тех критических текстов, написанных женщинами-феминистками, с которыми они, как считается, вступают в полемику, потому что мужчинам всегда заранее известно, что думают женщины. Постструктурализм и феминизм – уже привычная и практически обязательная пара 80-х гг., но этой паре еще предстоит выяснять отношения.