Современная литературная теория. Антология

То же противоречие налицо в практике феминизма: женщины угнетены везде и повсюду, а последовательность задач феминисткой политики выглядит случайной, хаотичной. Против какого зла следует направить первый удар – выступить ли против экономического положения женщин как наиболее низкооплачиваемых работников, против понимания роли женщины исключительно как для супруги и матери, против определений женщины как «ребра Адама», «куколки», «юбки», – и опять-таки, какое из этих зол древнее?

Я полагаю, что оба вопроса: «почему это произошло?» и «когда это произошло?» – поставлены неверно. Вместо них должны быть заданы другие вопросы: почему и когда это происходит в нашем обществе? Такая постановка вопроса позволит увидеть, существуют ли некие «универсальные» свойства, которые определяют положение женщин в разных культурах в разные исторические эпохи. Другими словами, мы начнем с вопроса, как это происходит сейчас.

Представляется, что именно упор на исторические корни неравенства обусловил слабые стороны работы, которая по сей день является самой влиятельной в этой области, – «Происхождение семьи, государства и частной собственности» Энгельса. Несмотря на все ее признанное значение, озабоченность Энгельса вопросом «когда это началось?» имеет далеко идущие последствия; к тому же в его антропологических источниках, как сегодня очевидно, содержались ошибки.

Анализ Энгельса исходит из идеи, что человеческая история определяется изменениями в характере труда, процессами покорения природы человеком и прогрессом в технике. Главным положением в теории Энгельса о происхождении женского неравенства считается тезис о накоплении богатства и необходимости обеспечить его наследование. Он подчеркивает, что в примитивных сообществах, где полиандрии соответствовала полигамия[63] и была неизвестна ревность, женщина пользовалась равным с мужчиной уважением; что в обществах, где наследование шло по материнской линии, матери обладали властью избирать и смещать вождей; в целом он полагает, что подчинение женщин не имело под собой биологического основания. Все эти положения были для социалистического феминизма источником оптимизма с самого его зарождения. «То, что с момента возникновения общества женщина была рабой мужчины – это одна из самых абсурдных идей, унаследованных нами от Просвещения XVIII в.» И все же в изложении Энгельса женщины были первыми в истории цивилизации рабами, первой угнетенной группой. Конец матриархата стал всемирно-историческим поражением женщин; до этого момента «естественное» разделение труда не носило характера эксплуатации. Однако у Энгельса есть положение, которого обычно не замечают революционно настроенные оптимисты, и оно ставит Энгельса намного ближе, чем это принято думать, к теории Фрейда, на первый взгляд совершенно противоположной. Моногамный брак, наследование и первое классовое угнетение, по Энгельсу, совпадают с появлением цивилизации. Патриархат и письменная история – близнецы. Предшествовавший им групповой брак – принадлежность первобытных времен, когда первобытная семья основывалась на спаривании. Свобода женщин целиком принадлежит доисторическим временам, периоду до возникновения цивилизации.

Поиск истоков привел Фрейда к изобретению мифа о тотемном отце, которого убивают объединившиеся против него братья с тем, чтобы поделить между собой женщин. Таким образом, для Фрейда цивилизация по определению и есть патриархат. Разделяя с Энгельсом интерес к антропологии, он сосредотачивается на истории разных идеологий внутри культуры; так, например, он объясняет культы богинь в патриархатных обществах. Для Фрейда цивилизация не ограничена письменной историей, в этом он отличается от Энгельса. Для Фрейда человеческое сообщество, вне зависимости от его культурного уровня, есть цивилизация[64]. Насколько нам известно, во всех когда-либо существовавших сообществах, в том числе с наследованием по материнской линии, осуществление законных функций принадлежало мужчинам. Но и Фрейд относит матриархат к «доисторическому» периоду. Еще одно сопоставление напрашивается между Фрейдом и Энгельсом: в случае индивида, согласно Фрейду, «историческое поражение» женской особи происходит, когда девочка переживает комплекс кастрации и вступает в фазу разрешения своего эдипова комплекса – когда она принимает свое подчиненное, женское место в патриархатном обществе. Так как Фрейд считал, что онтогенез повторяет филогенез, его реконструкция общеисторического процесса оказывается в принципе той же, что у Энгельса. Власть женщин, «матриархат», оказывается до-цивилизационной, до-эдиповой. Таким образом, даже столь несхожие анализы, как у Энгельса и Фрейда, согласны в том, что цивилизация как таковая носит патриархатный характер; в этом внутреннее сходство их концепций.