Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения

Смерть политической теории? Кроме того, в рамках позитивизма открылась возможность для формирования другого подхода. Вслед за А. Айер, писавшей, что важной задачей философии науки является логический анализ научных концепций, многие позитивисты пришли к выводу, что политическая философия — это придаток политической науки, поэтому ее основной задачей должно стать разъяснение ее концепций и аргументов с целью очищения их от какого-либо иного, не описательного и не эмпирического смысла. Таким образом, политическая теория может быть освобождена от ценностей, она должна отказаться от своего интереса к проблеме блага и прав человека и начать активно заниматься разработкой морально нейтральных политических концепций, аналогичных тем, которые изучаются в естественных науках.

Следует признать, что в 50—60-х годах XX в. большая часть специалистов по политической теории приняла рекомендации позитивистов. Это повернуло политическую теорию в сторону от той роли, которую она традиционно играла в истории западной политической мысли. Как известно, политическая теория занималась прежде всего формированием основ и разработкой рекомендаций для практической политики. Теперь же политическая теория вынуждена была отказаться от этого. Тем не менее разговоры о ее «смерти», как бы этого ни хотелось многим позитивистам, оказались сильно преувеличенными. Этот диагноз в 1950-е годы выдвинул не кто иной, как Питер Ласлет (1915—2002), один из крупнейших кембриджских интеллектуалов второй половины ХХ столетия в области политической философии, социальной и демографической истории. Причина такой жесткой констатации заключалась в том, что он хотел привлечь внимание к очевидному краху западной традиции рефлексии «политических и социальных отношений на максимально широком уровне обобщений», достигавшихся благодаря применению методов современной мысли к эмпирическим характеристикам социальной и политической ситуации[97].

Ласлет следующим образом охарактеризовал свое видение положения политической теории после окончания Второй мировой войны. В 1950-е годы западная политическая наука, по его мнению, развивалась под знаком двух ключевых вопросов: с одной стороны, она пыталась осмыслить причины и содержание нацизма со всеми его ужасами; с другой — ее интересовала новая реальная угроза, связанная с гонкой ядерных вооружений. В таком мире, писал Ласлет, извечная мотивация к конструированию стройных образцов политического порядка утратила свое основание. Иными словами, политическая мысль того времени растерялась перед «вызовами» и не смогла предложить адекватную им политическую теорию. Марксизм в своих наиболее ортодоксальных формах практически приравнял политическую теорию к классовой идеологии. Все более очевидной становилась и несостоятельность либерализма. Тандем логического позитивизма и эмпирических исследований представлялся более перспективным, однако он с самого начала рассматривал традиционную политическую теорию как неспособную выдвинуть интеллектуальную конструкцию, отвечающую задачам текущего исторического периода. Появилась острая потребность в формировании новых систематизированных наук об обществе, направленных на поиск истины, а не мнений. Ласлет попытался доказать, что в сфере политических исследований многое устарело и нуждается в расчистке пространства для нового типа политического мышления, который он попытался сформировать, начав издавать серию книг «Философия, политика, общество», т.е. аналитическую политическую философию[98].

Диагноз состояния политической философии и теории был подхвачен и другими видными политическими мыслителями: Дэвидом Истоном, Альфредом Коббаном и даже Лео Штраусом, так много сделавшим для утверждения политической философии как самостоятельной области познания[99]. Тем не менее попытки заменить устаревшую политическую теорию какими-то новыми науками для целого ряда авторов представлялись вполне обоснованными.

«Однако врачи ошиблись с диагнозом, и смертельно больной пациент продолжал влачить жалкое существование, кашляя, задыхаясь, теряя сознание... — метафорически описывает ситуацию отечественный политический философ А. В. Павлов. — Для того чтобы хоть каким-нибудь образом продлить жизнь больному, они стремились подвести под основание политической философии те или иные принципы отдельной области философского знания»[100].