Современная португальская новелла

Предпочитал. Но больше он не может мечтать. И не стал бы, даже если б мог. Он хочет видеть вещи, как они есть, ясно и четко, рельефно выступающими на заднике сцены его пустой жизни. Жена превратилась в старуху раньше времени, стала развалиной — и все из-за него. Из-за него? Если бы не он, если бы не эта контора, в которой он застрял, если бы он умел делать что-нибудь еще, они обе — жена и дочь — могли бы вести совсем другую жизнь в родной деревне. Дочь давно уже вышла бы замуж за какого-нибудь мелкого хозяина, очарованного ее тонкой красотой горожанки. Тонкая красота! Пора сказать правду. Изаура уродлива, она похожа на него: такой же острый нос, толстые губы, глубоко посаженные глаза. Только не обольщаться, не мечтать! Нет и еще раз нет. Комната у них темная, в ней не бывает солнца, и даже свежий воздух не проникает через окно. В ней нет окна. Просто слуховое окошко, и выходит оно в прихожую. Дочь спит за перегородкой. Из ванной — запахи стирки. Ссоры на кухне, когда женщины готовят еду, и запах прогорклого масла, на котором мать типографского рабочего жарит картошку. Ботинки стоптанные, рваные, а денег никогда не хватает, чтобы отдать их починить. Может быть, в начале месяца… Но в начале месяца денег опять нет. Не только на ботинки, но и на многое другое, на транспорт, например. И вот Фаусто день за днем — восемь, десять, пятнадцать дней подряд — выходит из дому чуть свет, чтобы не опоздать на работу. Дочь целыми днями шьет. У жены морщинистое лицо, вечно опухшие ноги, которые она еле волочит. Хозяйка, дурно воспитанная особа, всякий раз требует денег к первому числу, намекая, что те, кому ее квартира не по карману, могут и съехать. Ну, и это замужество, оно ведь может состояться, почему бы и нет? — разве не женился он, разве не вышла замуж его жена? — и дочь перейдет в такую же комнату, может, еще хуже, может, даже без слухового окна в прихожую, и будет жить так до конца своих дней.

Теперь мечты не посещают его: слишком все плохо обернулось, слишком все печально. И Фаусто хочет умереть. Смерть представляется ему единственным выходом. Спокойствие, безмятежность. Бог? Но бог давно уже потерял в потоке жизни малых сих из виду. А Фаусто потерял бога, потерял с того дня, как венчался в церкви, полной белых роз, на родине жены. Это произошло как-то само собой, он даже не отдал себе в этом отчета. По правде говоря, бог ни разу не вспомнил о нем, а Фаусто никогда не умел просить, не умел вымаливать любовь у других, будь то люди или боги. И теперь он один.

Рис с томатом и вчерашнюю рыбу он поел без всякого аппетита (сказал, что у него болит желудок), встал из-за стола и надел шляпу. «Пойду немного прогуляюсь, не задержусь, пока». Жена растерянно повторяет «пока», Изаура не отзывается, она сосредоточенно шьет платье, которое завтра надо вручить заказчице.

Одним взглядом Фаусто окинул жену, дочь, всю их мебель, поцарапанную во время многочисленных переездов. Нет, он не поддается чувствам. И поэтому не целует своих женщин, не говорит ничего такого, что потом можно было бы как-то истолковать. Он будет жертвой катастрофы, это он уже решил.

Он идет, и его шаги отдаются эхом в вечерней тишине. С улицы Претас он выходит на проспект. Пересекает его осторожно, глядя по сторонам (время еще не пришло), и идет по самой кромке тротуара. Вечером мало машин, об этом он не подумал. Но вернуться домой он не может. Чувствует: вернуться было бы трусостью, а быть трусом Фаусто не хочет, только не это. Рядом с собой он слышит неторопливые шаги, да, есть люди, которые всегда гуляют после ужина. На дороге появляется черная машина, она быстро приближается, и Фаусто понимает, что упускать случай нельзя. Рассчитав время, закрывает глаза и стремительно подается вперед.

И так же стремительно его отдергивают назад. Он слышит странный звук, что-то обрывается у него внутри, может быть, сердце, и машина проносится возле самых его ног. Фаусто пытается освободиться, но рука держит его крепко, не отпускает. И он смиряется, сдается. Несмело оглядывается назад.

— Что вы хотели сделать? — слышит он вопрос.

Фаусто слабо улыбается, но эта улыбка не зависит от его воли и ничего не значит. Она появилась просто потому, что появилась.

— Я хотел перейти дорогу, — сказал он наконец. — Я шел домой…

— Вы хотели броситься под машину. Я видел. Случайно я смотрел на вас и угадал ваше намерение. Слава богу, у меня хорошая реакция.

Фаусто тупо повторяет: «Слава богу… хорошая реакция…» — но не понимает, что говорит. Он все еще не осознал, что произошло. Голова как в тумане, собственный голос звучит непривычно. Но постепенно все приходит в норму, он стоит на краю тротуара рядом с человеком, который все еще крепко держит его за руку, словно боясь, что Фаусто бросится под следующую машину.

Фаусто делает осторожную попытку высвободить руку. Жизнь научила его осторожности, особенно с непрошенными помощниками. Опустив голову, он говорит «спасибо», это для него не представляет труда.