Современная румынская пьеса

Д а в и д. Этот идиот Птица все время вертится около тебя, чтобы с тобой ничего не случилось. (Разгневанно.) Я никого не убивал, тем более не могу убить человека, который еще не родился.

М а р и я. Смотри, снова радуга в небе… Семь ее цветов — это души женщин, убитых мужчинами…

Д а в и д. Ерунда какая-то… Может, ты еще скажешь, что цыганка глядит на меня с неба…

М а р и я. Посмотри на радугу…

Д а в и д. Смотрю. (Смотрит.) Радуга — это души цыганок? Прекрасно. Я поверил тебе. А ты поверь мне, что я приду. Так вы желаете сохранить волосы?

М а р и я. Нет. Отдай их Птице…

Д а в и д. С удовольствием. Он наделает из них гнезда. (Уходит.)

М а р и я. Зачем я учила, кто такой Штефан Великий, Михай Храбрый{126} и Мирча Старый{127}, если я не имею права сохранить собственные волосы, если меня лишили права жить? Зачем учить таблицу умножения, континенты, зачем мечтать о белых ночах, о путешествиях по Тихому и Индийскому океанам, зачем знать, что такое любовь и человечность, если нет для меня места на земле, нет права на жизнь, на свободу, на Родину?! Мне кажется, что волосы мои зеленеют и я сплю с зелеными, как трава, волосами. Святой отец, я не пойду за вами. Вы считаете себя священником? Вы, который с рассвета дотемна проводит рядом с тюремщиками, с теми, кто обрезает мне волосы, с тем, кто ежедневно около гнома дает команду «огонь!» потому, что у него семья, вы все еще считаете себя священником, хотя и спите под одной крышей с жандармами?! Что может остаться в вас святого, если вы дышите одним воздухом с этой дрянью? Все это болтовня, будто, обрядив меня в черное, вы спасете меня; одна земля, одев меня черным саваном, избавит от всего… Слова, святой отец, а словами что можно сделать? Людей словами не спасешь. (Смеется.) И детей словами не сделаешь. Идите и делайте детей! Женщины должны рожать: земля не плодоносит в той стране, где дети умирают не родившись, земля мертва, если она не дает побегов. Я не пойду за тобой, я не верю тебе, святой отец.

И з и д о р. У тебя помутился разум, Мария. Не хочешь идти в монастырь — веруй! Религия распахнет перед тобой врата другого мира.

М а р и я. Я не верю ни в смерть, ни в иной мир, святой отец, я глупа, должно быть, и верю только в реальность: в яблоки из этого сада, из желтых они становятся красными, в сливы, зеленые, они превращаются в фиолетовые, созревая, они меняют цвет и вкус, я верю в белые облака, которые лениво плывут по небу (видит Севастицу, идущую за водой), верю в тетушку Севастицу и в воду, которой она наполняет ведра, верю в глаза ее, в них мудрость и страдание, в красоту яблок, полыхающих на ветках, верю в аистов, уставших от первого полета, верю в ласточек, для которых Птица хочет свить гнезда из моих волос, верю в листья деревьев, которые скоро пожелтеют, но не верю, что вы можете дать мне царство небесное, не верю в небесные врата, — я глупа! Вы не можете взять меня за руку и перевести через заветную черту, ваше дело — отпустить мне грехи, остальное сделает пуля; пуля — тот поп, который отведет меня к господу богу, а я не верю в бога, если привести меня к нему может пуля или десять пуль!

С е в а с т и ц а. Отдохни, дочка, в тебе должен созреть тот, кто ничего еще не видит и не слышит, пошли к черту этих людишек, которые красиво говорят, но ни слова правды.

И з и д о р. Я не лгу.

И р о с. И я говорю ей правду, пусть жестокую, но правду.

С е в а с т и ц а. Отдохни, женщина, дай мне наплевать в рожу тем, кто говорит одно, а думает другое. (Уходит.)

И з и д о р. Я буду молиться за вас обеих.

С е в а с т и ц а (возвращаясь). Не утомляй себя, отец, я стерла колени, молясь, я жила молитвами, и от молитв душа моя чиста, как родниковая вода, и светла, как свеча, и все без толку.

Входит  Д а в и д.

И з и д о р. Надо иметь терпение, женщина.

С е в а с т и ц а. И табак.

Д а в и д. Терпение и табак. (Дает ей пачку сигарет.)

С е в а с т и ц а. Табак у меня есть, а вот терпение кончилось. (Уходит.)

Д а в и д (Иросу). Я не разделяю вашего пристрастия исповедоваться какой-то бабе…

И р о с. Я не исповедовался.

Д а в и д. Мне непонятна ваша слабость — унижать себя перед нею. (Показывает на Марию.) Не отрицайте — это уже было, и не раз.

И р о с. Всему виной — мой склероз.

Д а в и д. Вы считаете?

И р о с. Я считаю так, как считаете вы, это уже было, и не раз.

М а р и я (с искренним восхищением). Вы очаровательны, когда становитесь самими собой, вы просто очаровательны!

Д а в и д. Это страх, барышня! От страха ты видишь нас очаровательными, поскольку ты видишь мир иначе, нежели мы, живые.

М а р и я. Но я еще не умерла!

Д а в и д. Ты умерла давно, в ту минуту, когда тебя осудили. Ты — гость издалека, пришелец в этот мир, который вот уже восемь месяцев тебе не принадлежит. (Уходит.)