Современная румынская пьеса

В л а д. Что ты говоришь? Ну конечно: звонки, цветы, восторженные рецензии… (Не читая, перебирает газеты.) Что пишут? Бесконечное переливание из пустого в порожнее, разумеется: «наш гениальный художник…», «классик при жизни…», «величайший скульптор-гуманист нашего времени…» Что, не так?

К р и с т и н а (поражена). Как вы можете так говорить о вашем отце, который является… (с видом ученика, повторяющего урок) гордостью и славой нашей страны.

В л а д (смеясь). Это что, и в учебниках написано? Урок ты выучила хорошо.

К р и с т и н а. В зарубежной прессе пишут то же самое.

В л а д. Всюду ли? Только не забудь дать ему статьи, что появились в прошлом году в том французском журнале, в «Пигмалионе». Они доставят ему удовольствие. Как там называют его искусство? «Скульптура проповедника». Ха-ха!

К р и с т и н а. У каждого гения есть враги. Всегда так было.

В л а д. Много ты знаешь! Ну-ка, сделай усилие, пошевели собственными мозгами! Ты и вправду в восхищении от него?

К р и с т и н а (с детской горячностью). Что за вопрос! Для меня маэстро… бог. Если бы вы знали, как мне завидуют подружки, что я живу в его доме, что я могу говорить с ним, что он называет меня просто по имени!

В л а д. Ну, это — да, это аргумент серьезный. Только учти: с ним не особенно поболтаешь. Старик вернулся в довольно мрачном настроении. Разве что его немного развлекут твои папки с фимиамом.

К р и с т и н а (испуганно). Вам бы только шутки шутить. Или даже…

В л а д (паясничая). Не заглядывай в бездонную пропасть, девочка. Это не рекомендуется и нескромно.

К р и с т и н а. Будь я его дочкой, как бы я его любила, как берегла! Всю жизнь ему одному посвятила бы! Как героиня из романа Бальзака, забыла имя… Или как…

В л а д. Антигона{18}!

К р и с т и н а. Антигона?

В л а д. Это гречанка, киноактриса, которая в одном фильме водит за руку своего слепого отца. Ты очаровательная гусыня… (Уходит.)

К р и с т и н а (вслед ему). Терпеть тебя не могу. Неблагодарный сын! Ниспровергатель! (Начинает приводить в порядок папки.)

Дверь открывается, и появляется  М а н о л е  в сопровождении  д о к т о р а  и  А г л а и.

М а н о л е (Аглае). Так что меня нет дома ни для кого, кроме госпожи Роксан.

К р и с т и н а (оробев, волнуясь). Здравствуйте.

М а н о л е (не замечая ее). Рецептом доктора вы сами займетесь?

А г л а я (у которой в руке рецепт). Немедленно пошлю в аптеку. (Делает знак Кристине, чтобы та поздоровалась еще раз.)

М а н о л е (доктору). Пойдемте через сад, профессор. Я провожу вас до машины.

К р и с т и н а (громче, но более растерянно). Здравствуйте!

М а н о л е. Добрый день. (Направляясь к выходу, Аглае). Кто это, Аглая? Я же сказал, что никого не принимаю.

А г л а я. Но это Кристина, маэстро. Вы не узнаете ее? Кристина, подойди и поздоровайся.

М а н о л е (пожимая Кристине руку). Гляди, как выросла. Когда я уезжал, это была какая-то чурка с глазами, а теперь — бабочка, выпорхнувшая из куколки. (Чуть отстраняя ее.) Хорошенькая, очень хорошенькая. (Потрепав ее по щеке.) Браво, барышня! (И, взяв под руку доктора, выходит в сад, не обращая больше на нее внимания.)

А г л а я (Кристине, громко, хотя это уже бесполезно, потому что Маноле ее не слышит). Кристина, заканчивай работу, чтобы можно было показать ее маэстро. (Шепотом.) Никуда отсюда не уходи. (Выходит.)

М а н о л е (доктору, в то время как Кристина, продолжая заниматься вырезками, с любопытством наблюдает за Маноле)

. Соседство с молодостью меня не радует. (Смеясь.) Оно заставляет увидеть, как я постарел. (Вынимает сигарету.)

Д о к т о р (останавливает его). Нет.

М а н о л е. Последняя. (Глубоко затягивается.) Смогу ли я отказаться, не знаю.

Д о к т о р. Нужно, дорогой друг!

М а н о л е. Нужно, нужно! Не очень-то я обучен этому слову. Я всегда удовлетворял все свои желания. Что ж, попробую. (Отчетливо.) Но запрещение работать мне не по силам.

Д о к т о р. Это… временно.

М а н о л е (пристально глядя на него). Вы в этом уверены?

Д о к т о р (смеясь, уклончиво). Что это вам пришло в голову? Через несколько месяцев вы сможете возобновить работу. Разумеется, без перегрузок. (Строго.) Пока же — абсолютный покой!