Современная румынская пьеса

Тяжелое молчание, прерываемое стонами с одной и с другой стороны. Ирина на какое-то время забывает о больном, терзаемая схватками. Говорит сама с собой… как и дед. Их реплики порой не перекликаются, это — обрывки монологов.

Ты слыхала про доктора Пайку?

И р и н а. Нет… Акушер?

Д е д. Откуда? Легкими интересовался. А захворал раком. И за месяц назвал день и час, когда помрет. Точно, как по расписанию. И в тот день, когда приближался час — одиннадцать, как он назначил, — звонит лучшему другу. Скоро одиннадцать, говорит, приходи, потолкуем малость.

И р и н а (жалуется). Господи, боже мой…

Д е д. Тот приходит, толкуют они, толкуют…

И р и н а. О чем?

Д е д. О том о сем. Как мужчины. И перед тем, как ударил час… а были у него часы из тех, что бьют себя в грудь… смотрит он на часы, значит, и говорит: «Ну готово, отправляюсь»…

И р и н а (теряя нить). Так к нему же друг пришел… Куда же больной собрался?

Д е д (продолжая). Это всех с ума свело… и врачей, и всю больницу. Догадались, что этот Пайку, раз уж все предсказал с с такой точностью, значит, и лекарство открыл…

И р и н а. Какое лекарство?

Д е д (раздраженно). Ты не можешь быть повнимательней?

И р и н а. У меня страшные боли…

Д е д. Открыл лекарство от рака и секрет унес с собой, потому что поссорился с коллективом…

И р и н а (вскрикивая). Чтоб я больше не слышала о мертвецах!

Д е д. Тихо! Чтоб я больше не слышал о родах!

И р и н а (помолчав). В канун Нового года люди словно крепче любят друг друга… не заметил?

Д е д (ворчливо). Нет.

И р и н а. В прошлом году встречаюсь я с одним… перемолвились как-то словом, давно, я уж и забыла. Глядит на меня долгим взглядом, берет за руку и говорит: «Пойдем, застанем еще этот год». (Смеясь.) Так, с бухты-барахты.

Д е д. Свихнулся?

И р и н а. Нет… то есть не думаю.

Д е д. Ты ему дала по руке?

И р и н а. Да, но не могу забыть выражение отчаяния на его лице… будто человек тонет… и — кто знает? «Пойдем, застанем еще этот год…»

Д е д. Нахал какой-то.

И р и н а. Нет. Ты что подумал? Ничего такого. Прибыл в село с эшелоном и хотел повести меня в кино, знаешь, похвастаться, что фильм посмотрел со мной… в уходящем году. Успел еще что-то сделать в уходящем году.

Д е д. Мне бы застать… наступающий. (Смеется.) Но все косточки ломит…

И р и н а. Вроде раньше не болели.

Д е д. Раньше плоть страдала… теперь вот — кости… (Пауза.) Почему ко мне рак не пристал?

И р и н а. Бог тебя не сподобил…

Д е д. Тогда знал бы, отчего помираю… смирился бы, даже гордился, что у меня серьезная болезнь, неизлечимая… Я спросил у санитара: «Раз уж пришла пора помирать… хотел бы я знать, скажи, пожалуйста… у меня рак, не так ли?» Отвечает: «Нет». «А что у меня?» Говорит: «Не знаю. Похоже, что ничего». (Сердито.) Почему же перед лицом смерти твоя наука помалкивает?

И р и н а. Моя?

Д е д. Твоя. Я тебя в школу отдал… Ты учительница. Ваша наука — ученых, учителей, докторов. Почему он сказал: «Не знаю»?

И р и н а. Он не доктор, а ветеринар.

Д е д. Какая разница! Все одним миром мазаны. Вот только Пайку, может быть, что-то нащупал… но его, видите ли, коллектив не понял… Жаль! Я как-то в телеге слышал про него разговор. Все его оплакивали.

И р и н а. Теперь, если кого позовешь, тот же ветеринар придет…

Д е д. Вот как эта жизнь проходит. (Стонет.)

И р и н а. Та приходит…

Д е д. Пришла… она уже под кроватью…

И р и н а. Может, под моей кроватью, да заглянуть не могу…

Д е д. В твоем животе. (Смеется.)

И р и н а. Некоторые при малейшей простуде теряются… Двух слов связать не могут… Паникуют. А ты, отец, кто бы подумал. Если кто со стороны услышал бы тебя… не видя, что ты в гробу, просто услышал, как ты шуткуешь… решил бы, что ты или разыгрываешь кого-нибудь, или к свадьбе готовишься…

Д е д. Назовем ее свадьбой… коль иначе нельзя… не зря, видно, я так принарядился.

И р и н а. Всегда ты смеялся в лицо опасностям.

Д е д. Делать нечего, смеешься. Видел я одного на фронте… снаряд разорвал его на мелкие кусочки, а он все с улыбкой на губах. Только одна губа тут, а другая за несколько метров… Говорил он что-то чертовски смешное… но разобрать было трудно… трава прорастала сквозь его смех. (Пауза.) Сколько прошло лет после моей смерти?

И р и н а. Меня спрашиваешь?

Д е д. Не с собой же я говорю.

И р и н а. Я с призраками не разговариваю.

Д е д (стонет). Будто ушел я… лет сто тому. Сто… целковых… то есть я хочу сказать — годов… Язык не слушается… (Испуганно.) Я бредил?

И р и н а. Капельку… Ты считаешь себя давно умершим…

Д е д. Откуда мы знаем, что это не так? Засвети, поглядеть хочу…

И р и н а. Не могу…

Д е д. Вот видишь? (Пауза.) Я думал о Рите, твоей матери… уже лет сто… с тех пор… сто… готовых, целковых…

И р и н а. Отец!

Д е д. Кто говорит?