Современная венгерская пьеса

Т а м а ш (тоже поднимает бокал, как бы чокаясь с ней). Будь здорова!

Пьют до дна.

Будь доброй к Тамашу, будь ласковой с беднягой!

Е в а (посмеиваясь). Ах бедняга, ах бедняжка, ах бедняжечка.

Т а м а ш (прикидываясь раздраженным). Что это ты заладила одно и то же — бедняга, бедняжка, бедняжечка?

Е в а (ласково). А потому что слышала, будто каждой девице-красавице, которую ты хочешь обольстить, завладеть ее сердцем, нашептываешь на ушко: «Будь паинькой, доброй, будь ласковой с беднягой…»

Т а м а ш. От кого это ты слышала подобную чушь?

Е в а. От многих.

Т а м а ш. Все они завистливые злопыхатели. (Пытается поцеловать ее.)

Ева отстраняется.

Ну что ты сопротивляешься. Я хочу тебя поцеловать. (Долго и страстно целует ее.)

Ева с трудом вырывается.

Какие сладкие у тебя губки! Какие аппетитные! (Снова пытается ее обнять и поцеловать.)

Е в а. Ты меня задушишь.

Т а м а ш. Ну, полно, перестань, дорогая, давай-ка лучше потанцуем. (Сделав несколько па, останавливается.) Послушай, Ева. Мне очень хочется, чтоб ты в меня влюбилась. Хотя то, чего я так жажду, — несусветнейшая глупость, чистейший вздор. Ведь что такое любовь? В сущности, цепь нелепых осложнений.

Е в а (с наигранной обидой). Если ты так считаешь…

Т а м а ш. Погоди, погоди! Раз тебя это шокирует, я могу выразиться более изысканно: любовь — это трепетное ожидание с замиранием сердца, когда можно захлебнуться от счастья, а то и зачахнуть от любовной тоски.

Е в а. Ах, бедняжка Тамаш. У тебя слишком заигранные пластинки (умильно передразнивая): «захлебнуться от счастья», «трепетное ожидание», «с замиранием сердца», «зачахнуть от любовной тоски»! Такой высокопарный стиль был модным, пожалуй, в пору юности моего прадеда.

Т а м а ш (шепотом, приблизившись к ней). Скажи, ты хотела бы долго жить?

Е в а. Да.

Т а м а ш. Ты ошибаешься и напрасно тешишь себя надеждой. (Упоен своим успехом.) Ну посуди сама. Если, к примеру, продлить жизнь человека лет на сто, что же получится? Тебе, скажем, стукнет сто двадцать, а мне сто двадцать три… Мы ни на что уже не будем способны. Дряхлый, немощный старец, я уже не в силах буду целовать, любить тебя… В таком возрасте мы перестанем быть полноценными людьми… Жить полнокровной жизнью…

Е в а (упорствуя). Все равно хочется жить долго-долго.

Т а м а ш. Зачем?

Е в а. Чтобы долго быть счастливой. (Пересилив себя.) Фу, какая я сентиментальная, как моя бабушка.

Т а м а ш. Помолчи-ка лучше! (Снова целует ее.)

Е в а (освобождаясь от объятий). Как грустно будет очнуться от этого волшебного сна…

Т а м а ш. От этого? От этого сна, дорогая, очнуться невозможно. Это уже существует в нас, оно — это чудное, бесценное, неповторимое сокровище… Его не купишь ни за какие деньги. И от него теперь уж никуда не денешься. Никто не в силах истребить это чувство.

Е в а (смотрит ему в глаза). Даже ты не в силах?

Т а м а ш. Мой дед ответил бы так: «Вот пристала, как колючий репей, ты меня совсем не любишь».

Е в а. На что моя бабка тут же сказала бы: «Любовь зла, полюбишь и козла. Ты меня тоже не любишь».

Т а м а ш. Но мой дед возразил бы: «Нет, люблю, люблю, и мне жаль каждую упущенную минуту, которой мы не воспользовались, ведь жизнь человека слишком коротка, она проходит быстро и безвозвратно».

Е в а. Моя бабушка взмолилась бы: «Не буди спящую. Пусть ей, блаженной, грезятся радужные мечты».

Т а м а ш. Ты совсем захмелела, моя дорогая.

Е в а (гордо). Моя бабка никогда не пила хмельных напитков.

Т а м а ш. Но мы выпьем.

Е в а (поднимая свой невидимый бокал). Будь здоров!..

Т а м а ш. Будь здорова!.. (Тоже поднимает свой бокал.)

Чокаются, пьют.

Свет медленно гаснет.

ЗАСЕДАНИЕ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ КОМИССИИ

Яркий свет освещает сидящих за столом. Молодой физик  Э р в и н  Л у к и ч  сидит напротив  П о н г р а ц а, рядом с которым  С е д е ч и, Ф а б и а н  и  с т е н о г р а ф и с т к а.

Л у к и ч (запинаясь, сбивчиво). Видите ли… Начну сразу вот с чего… Я и не предполагал, в какую скверную историю влипну… А о том, каково будет ее продолжение, я и понятия не имел… Я…

П о н г р а ц. Спокойно, не волнуйтесь, товарищ Лукич. (Стенографистке.) Пишите, Жужика… Тибор Лукич сообщает…

Л у к и ч (перебивает). Простите…

Э р в и н (совсем сконфуженный). Эрвин я.