Современная венгерская пьеса

Т а м а ш. На сей раз, кажется, не удастся. Меня выгоняют с работы. Ко мне только что приходил наш кадровик, он заявил мне об этом.

Е в а. С чего это тебя станут выгонять?

Т а м а ш. Помнишь подвесную дорогу в Иванде? (Поясняет с явным смущением.) По поводу этой дороги Кернэр и приходил в тот вечер…

Е в а. Беда невелика. Сегодня выгонят, а завтра предложат десяток новых должностей, а послезавтра — еще больше.

Т а м а ш. Но меня увольняют с административным взысканием. С таким клеймом трудно будет устроиться на приличное место. Уже и теперь все двери передо мной захлопывают. Звоню этому бесхребетному Седечи — велит мне передать, мол, у него совещание. Звоню Фабиану — тоже где-то совещается. Случись с человеком беда — вокруг него сразу же глохнут телефоны.

Е в а. Кто у вас в кадрах?

Т а м а ш. Все еще Понграц.

Е в а. Ты, кажется, его недолюбливаешь.

Т а м а ш. Вернее — он меня не выносит. Вероятно, чем-то недоволен. Все, по его мнению, мало работают. Не горят на работе, энтузиазма не хватает. Надо, мол, всегда перевыполнять план… Словом, старик — идеалист, а считает себя убежденным материалистом. (Хватает Еву за руку.) Ева, ты должна остаться, должна поддержать меня. Сейчас, когда мне предстоит трудная борьба, когда я должен все начать заново, ты не вправе меня бросить! Раньше ты всегда меня выручала, всегда поддерживала…

Е в а. Тебе действительно нужна моя помощь?

Т а м а ш. Да, только с тобой я сумею пережить это трудное для меня время.

Е в а (не желая его обидеть). Мне всегда нравилась твоя прямолинейность. Ты во всем старался найти главное для себя и без лишних хлопот взять то, что тебе было нужно, а то, что казалось лишним, мешающим жить, — ловко отстранить от себя.

Т а м а ш. Иронизируешь?

Е в а. Как ты глух! Именно за это я тебя и любила. Я не стыжусь в этом признаться… Целых пять лет я любила тебя… Ты пробуждал в моей душе надежды, сулил счастье…

Т а м а ш. Сулил?

Е в а. Когда мы впервые с тобой встретились в библиотеке, меня увлекала твоя мальчишеская бесшабашность, наивность житейской философии: можно, мол, жить припеваючи, стоит только замкнуться в узком кругу своих интересов… Когда же ты увел меня, больную, из общежития, твоя смелость, твоя дерзость пленили меня. Ты казался мне героем, и я таяла от любви. И когда бросила университет, — свято верила — это нужно для того, чтобы ты добился какой-то высокой, благородной цели…

Т а м а ш. Наше обоюдное счастье — вот какая цель вдохновляла меня, разве ты не понимала?

Е в а. Счастья не получилось, Тамаш. Мы потерпели неудачу. Разве то, к чему мы с тобой пришли, счастливый исход? Скажи откровенно: чего ты достиг? Лично я — ничего. Мы исковеркали друг другу жизнь — вот, пожалуй, и все, в чем мы преуспели.

Т а м а ш. Перестань ворошить прошлое. Нельзя же портить все до конца.

Е в а. Когда я пришла, ты еще говорил иначе.

Т а м а ш. Я и тогда предлагал — давай начнем новую жизнь. Но тут случилось непредвиденное… Меня вышибли из седла… Мне необходимо теперь чувствовать тебя рядом.

Е в а. Чем я могу помочь?

Т а м а ш. Всем. Тем, что ты есть, тем, что и дальше будешь жить вот здесь, рядом со мной, ходить здесь, дышать со мной одним воздухом, тем, что я смогу тебя слушать, смотреть на мир твоими глазами и учиться понимать его. (И сам начинает верить в то, что говорит, поскольку сейчас очень нуждается в ее поддержке; позирует, стараясь произвести на нее впечатление.)

Е в а. Неужели для тебя это действительно такое потрясение?

Т а м а ш. Я смертельно напуган. Я боюсь остаться один.

Е в а (недоверчиво). И ты в самом деле просишь моей поддержки? За все пять лет ты никогда не признавался, что чего-то боишься.

Т а м а ш. Я доведен до отчаяния, того и гляди, начну спотыкаться на ровном месте, и ты должна поддерживать меня.

Е в а (все больше проникаясь к нему жалостью). Ну и что получится? Возможно, неделю, месяц, год все у нас пойдет хорошо, а потом? Что будет потом?

Т а м а ш. Мы воспрянем духом, крепко встанем на ноги.

Е в а. Ты-то на ноги встанешь, а я? Я снова окажусь у разбитого корыта. (Очень серьезно.) Если б я могла надеяться на что-то новое в наших отношениях, я бы сказала «да», но я в этом не уверена, Тамаш. И я, наконец, должна что-то получить от нашего брака. И это не эгоизм, а желание обрести в семье элементарное равноправие. Я не могу допустить, чтобы ущемляли мое человеческое достоинство.

Т а м а ш. Чего же ты хочешь?

Е в а. Многого.

Т а м а ш (торопливо). Я готов на все. Что ты имеешь в виду?

Е в а. Ты не забыл, что я хотела стать врачом? Так вот, я собираюсь продолжать занятия в Мединституте.

Т а м а ш (несколько растерян). Сейчас?