Современное путешествие Лады в ад и рай

Улучив момент, Лада вместе с Фигурой подошла к ближайшей душе. Фигура коротко объяснил грешной душе, кто они и зачем подошли к ней. Изрядно удивившись, душа покаянно начала свою исповедь:

«У меня на земле была своя семья: жена и двое детей: сын и дочь. Была также больная, старая мать и сестра старше меня на 10 лет, и у нее двое детей: сын и дочь. Я имел свое крупное дело и очень хорошо зарабатывал. Ни в чем себя и свою семью не ограничивал. Сестра же, похоронив мужа-неудачника, ничего не имела. И очень сильно нуждалась. Жила она с большими детьми в мужниной двухкомнатной «хрущевке». Сестра жила на свою мизерную пенсию. Иногда подрабатывала уборщицей в подъезде. Чаще не могла. Ибо много времени уходила на уход за своей большой старой матерью. Мать наша жила в центре, в престижном районе, в старом доме сталинской постройки. Большая двухкомнатная квартира с высокими потолками и большой кухней осталась от отца. В этой квартире главную ценность представляло ее географическое расположение. Отец, в былые годы, бывший тогда большим человеком, получил квартиру в самом центре Москвы. В одном из тихих переулков, в элитном «сталинском» доме. Там у них и гараж подземный был. Кроме того, мать моя была хозяйкой по документам, дачи совсем рядом с Москвой, которая тоже досталась ей от отца. В этой даче главную ценность составляла ее близость к Москве и хороший, старый дачный поселок, где она находилась. Повторяю, что все это досталось матери от нашего отца, который, когда-то был крупным работником советской власти. Раньше там стоял старый дом. Я его сломал. Не посоветовавшись ни с матерью, ни с сестрой. Что с ними советоваться, когда они нищие и в полной зависимости от меня. И построил себе шикарный, бревенчатый дом. Прикупил у соседней, разорившейся семьи, шикарный участок со старой хибарой 50-х годов постройки.

Я сломал эту хибару и построил для сына второй шикарный дом. И с нетерпением ждал, когда умрет престарелый муж (бывший номенклатурный работник былых времен) моей другой соседки. И жена, его остро нуждаясь в деньгах, продаст свой участок. Весь участок я обнес громадным забором. Посадил туда сторожа с семьей без регистрации беженцев из Молдавии. Участок получился громадный. Целый аэродром. И каток, и теннисный корт, и оранжереи, и беседки. И дорожки с фонарями и кирпичной кладкой. И большие стриженные зеленые лужайки. Получился прямо европейский вид у участка. Все ключи от ворот, калитки, дома на участке были у моей жены. Иногда, летом, очень соскучившись по своим родным местам, приезжала сюда сестра. Ведь она все свое детство, юность и молодые годы до смерти отца, пока был старый дом, жила здесь. Если бы отец был жив, он не позволил бы ломать старый отчий дом. Мой отец был высоких моральных принципов.

Мать моя болела последние 10 лет и не видела ничего, что я здесь на даче делаю. И боялась даже спросить об этом меня. Ибо видела, по грустным глазам дочери, что ей очень тяжело бывать на своей малой родине – родной и любимой с детства даче. Я хотел было сказать «бывшей родине». Но тут, в чистилище, искупая свой грех, я понял, что не бывает «бывшей родины». Малая родина у человека одна. И «запасной» не бывает.

Приедет моя сестра в родные края, к даче, подойдет к железным воротам. И звонит. Если меня нет, то жена не велит сторожу открывать железные ворота. Жена со своего просторного второго этажа видит, кто подходит или подъезжает к ее железным воротам. И сторож, беженец из Молдавии, шел, как на муку, к воротам, и, пряча от сестры глаза, объяснял, что на даче никого нет. Ему не велено никого пускать без хозяйки, то есть моей жены. Он хоть и бедный был, но совесть у него была. В отличие от меня, богатого, у которого совсем не было совести. Вернее, была, но другая, чем у бедных. Моя совесть – это деньги. А такой совести у меня было много. А бедняк, такую богатую «совесть» назвал бы бессовестностью.

И только в чистилище, проходя муки и очищая свою душу от грехов, я понял, что моя богатая совесть – это в действительности «бессовестность».

Моя сестра могла дать своей любимой маме только свою любовь и все свое время. Денег ни на диетические продукты, ни на лекарства, ни на врачей, ни на больницы для мамы у нее, естественно, не было. У меня времени не было.