Современные проблемы доктрины гражданского права

Российская наука гражданского права, решительно «отбросив» идеологическую составляющую советских представлений о гражданско-правовых явлениях, практически бесконфликтно перешла к новым оценкам происходящих процессов и обновляемого нормативного материала. Тем не менее в первые десятилетия постсоветского периода развития отечественной цивилистики в основном решались задачи прикладного, практического характера, нацеленные на преодоление проблем, возникающих как в доктринальном осмыслении тех или иных новаций, так и в их практической реализации. Впоследствии на основе анализа сформировавшегося массива законодательных новелл и эмпирического материала объем (т. е. суммарное количество) цивилистических познаний эволюционировал в новую качественную составляющую, в связи с чем потребовалась выработка доктринальных представлений о тех или иных цивилистических явлениях и их систематизация, а также сопоставление с доктринами, существующими в иных правопорядках, с учетом причин и следствий интеграционных процессов последних десятилетий.

Включение в трактовку содержания доктрины учения о форме права позволяет предпринять попытку определения роли доктрины в системе источников гражданского права, но анализ этого важного вопроса необходимо предварить решением частной проблемы. Речь идет о характеристике одного из элементов содержания доктрины, все чаще встречающегося в современных исследованиях, в которых доктрина практически всегда оказывается связанной с «существующими установками юридического сознания»[42]. В литературе, посвященной этому вопросу, справедливо отмечается, что «обязательность юридической установки проявляется не столько в нормативном ее закреплении, сколько в отсутствии другой признаваемой юридическим сообществом рациональной реакции профессионала. Ее альтернативность закладывается в рамках юридического образования»[43].

Действительно, существование альтернативных установок вполне возможно, однако лицо, применяющее ту или иную установку, зачастую действует в условиях определенного автоматизма, многократно отработанного и ранее закрепленного алгоритма поведения в виде либо оценки, либо совершения юридически значимых действий. Переход к качественно иной научной установке, т. е. изменение доктринальных позиций может происходить только осознанно, являясь следствием волевых действий субъекта исследования, зачастую основанных на существенных психологических изменениях в его личности, внутренней оценки потребности смены той или иной парадигмы. В таких неординарных условиях исторических перемен субъект исследования осознанно должен поставить себя в менее комфортные условия повседневной, текущей профессиональной деятельности.

В настоящее время отечественная цивилистика переживает новый этап своего развития, неразрывно связанный и во многом обусловленный активными процессами формирования нового правового мышления, многогранным взаимопроникновением науки и практики и их совместным воздействием на законотворческий процесс. Начало этого процесса было положено в конце 80-х гг. прошлого века, когда произошли кардинальные и во многом абсолютно неожиданные изменения в общественно-политическом, экономическом и социально-правовом устройстве России.

Некоторые ученые склонны связывать этот новый этап с принятием Гражданского кодекса РФ (его первой части), но более убедительным представляется мнение В.А. Белова: «именно 1986 год и должен быть признан тем рубежом, который ознаменовал качественный скачок как в научном цивилистическом мышлении, так и в практике гражданско-правового регулирования. Именно с 1986 г. российское гражданское право перестало быть отраслью советского права; именно в 1986 году оно вдруг свернуло с проторенной было стези «совокупности норм» … на начавшую уже зарастать бурьяном и кустарником дорогу частного права»[44]. При этом автор справедливо отмечает, что «было бы неверным утверждать, что в 1986 г. наша литература внезапно обогатилась бессмертными научными трудами в области канонической цивилистики, а отечественная система гражданского права в одночасье сбросила с себя советскую социалистическую личину. Нет! Ничего подобного в 1986 г. еще не произошло… но именно тогда стало очевидным, что процесс возрождения канонической цивилистики стал необратимым»[45].