Современные проблемы каноники и экклезиологии в Русской православной церкви

В обоих случаях власть утрачивает «божественное полномочие» и превращается в голое насилие, запрещенное Христом Спасителем (Мф 20:25 и др.). Власть превращается в стихию, сметающую личность, как ветер сметает сор и прах. Такая власть не служит Церкви. Она расхищает наследие Божие. Протопр. Николай Афанасьев пишет: «Господствовать или повелевать стадом Божиим означает пользоваться властью, не имеющей основания в любви»[21]. Всякое дело такой власти становится «рубкой леса», от которой, как щепки, летят человеческие жизни и судьбы, оскудевает стадо Христово. Церковное благополучие строится на слезах и крови, как строилось коммунистическое благоденствие. Епископы обосновывают самовластие праведностью новомучеников, как муха в басне – «мы пахали». Нельзя въехать в рай на чужом горбу. Оправдывая свои страсти и похоти, епископ ссылается на подвиги апостолов и святителей, которые «жизнь свою полагали за овец» (Ин 10:11). Епископ строит свой авторитет на чужой репутации. Так обосновали свое право фарисеи и «сказали Ему в ответ: отец наш Авраам. Иисус сказал им: если бы вы были дети Авраама, то дела Аврамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога; Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего» (Ин 8:39–41). Апостол Павел призывает епископа: «показывай в себе образец добрых дел» (Тит 2:7). Слепо довериться можно только Богу. Епископ должен доверие заслужить. Нельзя стирать различие между рабом и Домовладыкой. Нельзя смешивать епископа с Богом.

Евангельский и богословский, а не только гражданский протест вызывает странная и страшная позиция РПЦ МП, потерявшая смысл Домостроительства, пренебрегающая конкретной овцой, ради которой Христос воплотился и принял крестную смерть. Устав «забыл» о личности, христианине, клирике и мирянине. «Забыли» предоставить клирику канонические права и защиту от епископа, от его насилия над человеком. Верного и благоразумного домоправителя ставит господин над слугами своими – раздавать им в свое время меру хлеба. «Если же раб тот… начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться, – то придет господин раба того… и подвергнет его одной участи с неверными» (Лк 12:45–46). Христос подчеркивает, что домоправитель не становится хозяином дома и несет ответственность за свое управление. Подобно «злому рабу», епископ забыл, что Бог остается хозяином дома. Бог не дарит епископу овец. Он доверяет Своих овец его заботе. Епископ не различает себя от Бога и жаждет абсолютной власти над человеком. Власть человека над человеком всегда сомнительна.

Обожествление епископа

Кто епископ? Человек или бог? Кем его исповедует РПЦ? Кем осознает себя сам епископ? Когда Христос свидетельствовал: «Я и Отец – одно», иудеям было трудно понять: «Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом» (Ин 10:30, 33). Когда апостол Петр засвидетельствовал: «Ты Христос, Сын Бога живого», Иисус сказал Ему в ответ: «не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» (Мф 16:16–17). Бог открыл римскому сотнику тайну Богочеловека: «истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк 15:39).

Кто откроет тайну епископа? Мы слышим непривычные современному слуху имена, обращенные к грешному человеку: «святой Владыка», «святейший», «высоко-пре-освящен-ней-ший», «господин» и «деспот». Мы видим удивительные обряды поклонения человеку, допустимые в служении Богу: земные поклоны, публичные раздевания и одевания; хождение по орлецам, как по небу; целования рук и ног, воспевание его величия, усиленное хором льстецов, прославляющих божественную славу человека вплоть до возведения епархиального архиерея на место Христа Спасителя одесную Отца: «Владыка! Вы – правая рука Бога!». Эти слова и действия могут иметь разный смысл: епископ может приписать их себе или сану.

Это его проблемы. Но мы не смеем забыть, что золотой омофор – только символ, а не заблудшая овца, которую Единый Пастырь вынес на плечах, обливаясь потом: «был пот Его как капли крови, падающие на землю» (Лк 22:44).

Мы не смеем забыть, что драгоценная шапка на голове епископа – украшение, а не терновый венец, пронзивший чело Спасителя. Мы знаем, что крест епископа обагрен не кровью, а рубинами и алмазами. Все формы имеют смысл, пока адекватно выражают содержание. Утратив содержание, символы превращаются в рисунки и пародии.

Обожествление персоны епископа в силу хиротонии имело место в церковной истории. Хиротония во епископа рассматривалась как второе «крещение во оставление грехов». Это была очевидная ересь против Никейского Символа: «исповедую едино крещение». По словам М. Э. Поснова «система епархиального папизма» нашла полное закрепление в Дидаскалии, памятнике III в., испорченном интерполяциями: